Лига дождя

– Эльдар Сергеевич, к вам Лиза Голицынская.

Эльдар встал. По его подсчетам Лизе сейчас следовало быть на полпути к Вене. Он и сам не ожидал, что кабинет вдруг качнется, словно на волнах, а в приоткрытое окно ворвется соленый морской ветер, и штора вскипит, как парус пиратского корабля.

– Пусть проходит, – сказал Эльдар и не услышал слов.

Лиза медленно вошла в кабинет и закрыла за собой дверь. Она двигалась очень осторожно, словно шла по тростинке над пропастью. Эльдар вышел из-за стола и сделал шаг навстречу.

– Я ведь говорил тебе – уезжай, – произнес он, и тогда Лизу прорвало, и она чуть ли не одним прыжком пересекла кабинет и бросилась ему на шею. Эльдар обнял ее и подумал, что перестает понимать происходящее. Вообще.

– Я не могу тебя оставить, – услышал он. – Не могу.

* * *

Когда Эльдар отвез Лизу в общежитие и велел не высовываться оттуда до тех пор, пока он не разберется со своими проблемами, далеко-далеко, в другом пласте реальности, Лали шла через ночной лес и знала, что когда-нибудь он закончится. Мысль была очень простой и пахла болотными травами и тиной. Сладкий воздух был наполнен ароматами сырой земли и мха на стволах деревьев, а в небе раскинуло свои корни и ветви зеленое созвездие Иисуса-на-болотах. Лали не смотрела вверх: созвездие внушало ей безотчетный ужас, словно лохматые звезды могли вдруг сорваться со своих мест и рухнуть вниз.

Где-то в другом мире ее звали по-другому, но Лали не хотела об этом думать. Мысли не нравились ей, они были колючими и неудобными, и голова начинала болеть, стоило Лали задуматься о чем-то, кроме приятных будоражащих запахов гниения.

Кхаадли с трепещущими зелеными крылышками потянулся за ней, но передумал.

– Тебе нравится здесь, Лали? – пророкотал знакомый голос.

Она вздрогнула и отпрянула в сторону, но чужая рука не дала ей убежать. Лали смотрела, не в силах отвести взгляд: перед ней стоял владыка леса и болот, и его тяжелая мантия, испещренная белыми цветами смертохлебника, спадала с горбатых плеч и тянулась на обочину. Возле ног государя крутились два сквернолова с оскаленными пастями, и Лали испуганно заскулила. От скверноловов, огромных псов с половинчатой мордой, нельзя было убегать, нельзя было показывать им спину, но стоять на месте было выше ее сил.

– Нра…вится, – прохрипела Лали, приплясывая на месте. Из пастей скверноловов капала слюна. На серебряных доспехах владыки затейливо переплетались обнаженные человеческие фигурки, предававшиеся неназываемым страстям.

– Приведи сюда зверя, – ласково сказал владыка. – Приведи Эльдара сюда, в Параллель.

Имя тоже было колючим, имя заставляло думать, и Лали снова заскулила, тоскливо и жалобно.

– Во славу Исусанаболотах, – забормотала она, сев в мокрую траву. – Мы ве… руем и трепещем.

Владыка с неудовольствием скривился.

– Молиться не надо, – сказал он. – Древние боги тебя не услышат, а того, кому ты молишься, никогда не было. Мне спустить скверноловов или ты все-таки начнешь соображать?

Перспектива была очень неприятной. Лали встала и принялась водить ладонями по телу, стирая тину. С длинных, слипшихся сосульками волос капала вода.

– Умница, – похвалил владыка. – В другом мире я заморозил твоего двойника и повесил на дереве, чтобы Эльдар понял серьезность моих намерений. В этом мире я могу утопить тебя в болоте, русалочка, набив тебе рот водорослями. Могу прорастить через твое тело дерево с тысячью глаз. Много могу. Хочешь попробовать?

Лали отступила в сторону, и скверноловы тотчас же оскалились снова, дернувшись на обрывках веревок. В прошлое полнолуние их изловили на западной окраине леса и повесили на самых высоких деревьях, чтобы вороны выклевывали их глаза и обдирали мясо с костей. Когда в очередной раз луна скруглила бугристую морду, скверноловы ожили и пришли на зов владыки.

– Я не… могу уйти туда, – провыла Лали. Язык почти не слушался: она слишком долго была вдали от воды. – Но я… могу спеть для другой меня… Которая там. И она… все сделает, во славу Исусанаболотах…

Владыка усмехнулся, и Лали увидела его истинный облик: череп с криво налепленными лоскутами кожи и мяса, длинные седые волосы, вьющиеся по плечам, корона из сухих веток и отрубленных человеческих пальцев.

– Пой, – приказал он. – Пой не для нее – для него. Ты великий соблазн, который увлекает на дно, в ил и водоросли, ты смерть без возврата. Приведи мне зверя.

Лали кивнула, и оцепенение, наложенное владыкой, спало, а скверноловы хором рявкнули так, что русалка сорвалась с места и бросилась туда, где среди деревьев бойко журчал прохладный ручеек. Ароматная вода с запахом придонных трав и мертвой рыбьей икры остудила ее искромсанные ступни, и Лали долго стояла просто так, чувствуя, как утекает усталость, и бледное тело наполняется силой и жизнью.