Лига Легенд (СИ)

Да, когда-то давно его старший брат задал ему вопрос, связанный с тем стилем, что изучает Ясуо, сам уподобляющийся ветру: “что делает вечно находящийся в движении ветер? Убегает или преследует?”.

Тогда Ясуо не смог ответить, и не мог ответить долгое время, однако при последней встрече братьев, загоняемый словно зверь Ясуо дал четкий ответ “ветер может лишь убегать”. И с тех пор для него ничего не изменилось. Одно время мечник пытался стать тем ветром, что преследует… тогда он действовал на упреждение и жестко мстил каждому атакующему, пожалуй, в те времена он действительно перешагнул черту и был самым настоящим преступником. Ясуо, Кровавая Луна, так прозвали его. Зловещая стальная маска, странный синий свет из глаз, и ставшие алыми волосы, настолько пропитавшиеся кровью жертв, что сменившие расцветку из-за засохшей крови. И его стиль тоже пропитался этим, сохранив образ ветра, что способен лишь преследовать. Пожалуй, именно с тех пор Ясуо особенно сильно налег на алкоголь, стараясь заглушить те воспоминания, и отрешиться от этого. Да, он снова предпочел стать убегающим ветром, и эта философия оказала на него не меньшее воздействие, превратив в то, чем он является теперь – вечно убегающего алкаша с уничтоженной репутацией.

- И все-таки некачественное было вино, с качественного у меня настроение наоборот повышается, а не уходит в совсем уж черную меланхолию. – Раздраженно цыкнул языком мечник, быстро переведя взгляд на кусты, в которых мелькнуло что-то зеленое с серым… размером не выше Тимо.

Присмотревшись, самурай лишь хмыкнул, переведя взгляд на свою правую руку, с зажатой в ней керамической емкостью с чем-то алкогольным, уже наполовину пустую (и когда успел?), хмыкнул еще раз и протянул ту в сторону слегка высунувшегося из кустов гостя, неверяще смотрящего на самурая.

Бояться мумию, а это была именно мумия мальчика, замотанная почему-то в зеленые бинты, и не излучающая смерти, как впрочем, и жизни, словно застрявшая между двумя состояниями, было глупо. В этом существе не было враждебности. Его движения были неловкими, да и скорость явно была не высокой.

Мумия, по имени Амуму считала так же касательно мечника – его бояться не стоило. Вот только определил это совсем не воин, но при этом Чемпион отличным от Ясуо способом. Просто посмотрел в глаза, увидев в них те же грусть и одиночество, что и в своих. Так и встретились два одиночества.

Несчастный и робкий паренек несмело отлип от кустов, и аккуратно ступая, каждый раз замирая и ожидая подвоха, приблизился к протянутой руке Ясуо, и попытался взять бутыль, вот только всполох темной дымки из него нес в себе угрозу жизни даже для другого Чемпиона, и был обращен в сторону Ясуо.

Самурай, до того просто сидевший у костра, извернувшись принял стоячее положение, и левая рука с зажатой катаной оказалась обращена в сторону Амуму. Тот сжался и закрыл глаза, смиренно принимая гибель, и даже втайне радуясь, что убьют его вне арены, а значит, наконец, его проклятое существование оборвется. Однако, удара, обрывающего жизнь, так и не последовало, как и вообще какого-то удара.

Удивленно открыв глаза, Амуму сначала увидел самурая, все с тем же выражением легкой печали и понимания на загрубевшем лице. Опустив взгляд, мальчик-мумия увидел все так же устремленный в его сторону клинок, на кончике которого стояла протягиваемая ему бутылка, та самая бутылка, что у Амуму из-за прорыва проклятия не вышло взять в первую попытку.

Неуверенно протянув руку, мумия взяла бутыль, прижав к себе как главное сокровище мира, а вполне отчетливо виднеющиеся в просветы бинтов глаза увлажнились, и мумия маленького мальчика, не помнящего свое прошлое до пробуждения, зашлась в безмолвном плаче.

Сколько он уже бродит по земле? Года? Десятилетия или даже столетия? Амуму и сам их не считал, они были однотипными, от него все и всегда отворачивались, скрываясь в своих домах, или убегая. Как он желал найти себе приют и друзей, отчаянно изо всех сил стремясь завести хотя бы мимолетное знакомство и перестать быть одиноким. Но всегда и все от него бежали, как от чумного. И в какой-то момент маленький мальчик стал слышать шепотки, возможно из-за дверей закрытых домов, и переулков, где скрывались убежавшие с улиц, по которым прошел Амуму. А может, это само проклятие нашептывало ему. Амуму не знал, но долго отстранялся от этого, но шепот не стихал никогда, вещая о тех проклятиях, ужасах и силе, что скрывались в глубине мумии. Что из-за этого он всегда будет один и никто его не примет. И все было так, как вещал шепот.

И тогда, окончательно отчаявшись и разозлившись на судьбу, что так жестоко с ним обошлась, Амуму просто не смог сдержать силы, что откликнулась на гнев. Он ничего не рушил, никого не атаковал, все за него сделала темная дымка и периодически управляемые ею бинты. Когда сила перестала вытекать из него бурным потоком, и малыш сумел загнать её в себя, от процветающего и прекрасного городка остались только покореженные и обезображенные остовы зданий, да высохшие деревья.