Лига перепуганных мужчин

Во второй стене, почти в самом углу, я увидел запертую двойную дверь, которая, несомненно, вела в собственно жилые комнаты. Остальная часть стены, так футов десять, была завешена занавесом того же материала, что и на окнах, но за ним не могло быть окон. По всей вероятности, занавес скрывал ниши — кладовые для одежды. Освещение было верхним, выключатели находились возле обеих дверей. На полу лежал большой ковер, а посредине комнаты стол. Почти рядом со мной находилась тумбочка с телефоном.

В общей сложности в комнате было всего четыре стула. На одном из них, в конце стола, сидел Поль Чапин. Я не мог видеть его лица, он был повернут ко мне почти спиной. Доктор Бартон все еще лежал на иолу. Поза у него была удивительно удобная для мертвеца: либо он упал совершенно прямо, либо кто-то его выпрямил, руки у него были вытянуты ровно по швам. Только голова у него была повернута под странным углом, но так всегда бывает, пока ее чем-то не подопрут. Глядя на него, я подумал, что Вульф назначил ему уплатить семь тысяч долларов, теперь он сможет об этом не беспокоиться, как и о многом другом... С моего места почти не было видно крови.

Инспектор Кремер прошел во внутренние помещения. Поговорить с женщинами, как я решил. Снаружи явилась молодая женщина и закатила истерику. Оказалось, что это дочь убитого. Она куда-то ездила, а такой сюрприз хоть кого выведет из нормы.

Я постепенно стал пробираться на такое место, откуда мне можно было бы посмотреть на калеку. Мне удалось обогнуть стол, так что в конечном счете я оказался против Чапина. Его трость лежала на столе рядом со шляпой. На нем было пальто коричневого цвета и рыжевато-коричневые перчатки. Сидел он, как куль, сильно ссутулившись, обе руки покоились на здоровом колене, они были соединены наручниками. Я снова двинулся вперед, к другой стороне стола. Точнее, к тому месту, которое было закрыто занавесом.

Не спуская глаз со строя скучающих полицейских, которые не смели уйти до возвращения Кремера, я осторожно ощупал ногой пол позади занавеса. Он был таким же ровным, как и впереди, никакой приступочки не имелось. Если это и была кладовая, то она была углублена в стену, только я не имел понятия, насколько глубоко.

Теперь мне надо было улучить такой момент, когда лица всех собравшихся будут повернуты в другую сторону. Я ждал сам не знаю чего, и это «что-то» случилось в форме телефонного звонка. Поскольку больше нечем было заниматься, все, как по команде, повернули головы к тумбочке с телефонным аппаратом. Моя рука находилась сзади, готовая приподнять занавес, и я тут же под него нырнул.

Кладовая была не менее трех футов глубиной, так что мне в ней было достаточно просторно.

Я стоял в темноте и по звукам старался определить, что происходит в приемной. Голоса звучали невнятно, я лишь иногда различал отдельные слова. Примерно через полчаса возвратился Кремер, он начал давать распоряжения. По его голосу было ясно, что он находится в прекрасном настроении. «Дик», совсем рядом со мной, велел кому-то помочь Чапину дойти до лифта. Они его увозили. После этого Кремер приказал убрать труп, а через пару минут тяжелые шаги двоих людей мне показали, что несчастный доктор Бартон навсегда покидает свой дом. Чей-то голос кого-то отправил попросить половик или тряпку закрыть кровавое пятно на полу.

Наконец Кремер и остальные удалились. Вроде бы осталось всего двое, они занялись ковром, поддразнивая друг друга в отношении какой-то девицы. Я переполошился, не вздумал ли Кремер оставить их вообще в квартире, но вскоре они двинулись с дурацкими шуточками к выходу.

Я подождал еще десять минут, медленно считая до шестисот. Потом осторожно потянул за край занавеса и выглянул наружу. Никого.

Тогда я уже смело вылез из своего заточения. Двойная дверь была закрыта.

Я подошел к ней, нажал на ручку и вошел во внутреннее помещение. Оно оказалось в пять раз больше приемной и было обставлено по всем требованиям современной моды. В дальнем конце имелась дверь, а в боковой стене широкая арка. Откуда-то доносились голоса. Я пошел в том направлении и крикнул:

— Хелло! Миссис Бартон!

Голоса умолкли, раздались шаги. В проеме арки показался парень, изо всех сил старавшийся напустить на себя солидный вид. Но это был всего лишь юнец лет двадцати двух, красивый, милый и хорошо одетый.

Он пробормотал:

— Мы думали, что все ушли.

— Да, кроме меня. Мне надо видеть миссис Бартон.

— Но инспектор сказал, что ее не станут беспокоить.

— Очень сожалею, но мне необходимо ее видеть.

— Она прилегла.

— Скажите ей: всего несколько вопросов.

Он открыл рот и закрыл его с таким видом, будто считает себя обязанным что-то предпринять, но не знает, что именно. В итоге он повернулся и удрал, а через минуту вернулся назад и кивком головы пригласил меня идти за ним.

Мы прошли через комнату и подобие холла в еще одну комнату. Эта была поменьше, но ярче освещена и не так забита мебелью. Горничная в форменной одежде выходила с подносом из комнаты. На кушетке сидела одна женщина, вторая — в кресле. Дочь, которую я видел в приемной, стояла за кушеткой.