Лига выдающихся декадентов

Вольский потряс головой и сделал нетвёрдый шаг к оскалившемуся противнику. Неуклюже двинул кулак к челюсти Маяка. Тот с усмешкой уклонился. И тут же согнулся от боли — другой кулак меньшевика впечатался под ложечку. Короткой серией ударов меньшевик опрокинул заводилу. Два тучных господина в бордовых жилетках, судя по сходству лиц — братья, через толпу устремились к победителю, на ходу нанизывая на сосисочные пальцы перстни-печатки, пригоршни которых были припасены в карманах, очевидно, для таких случаев. С их свирепыми физиономиями странно контрастировали кошечка на щеке одного, и цветочек у другого. Тут какой-то господин в побелевшем по швам камзоле с утробным хрюканьем врезался плечом в старшего из братьев, второго достал навершием трости. Тучные господа повалились как столбики в игре «городки». По дуге прилетела бутылка игристого вина поставщика императорского двора «Луи Редерёра» и взорвалась о голову драчуна, тот лишь стёр липкую жидкость с глаз и бросился в бой. Драка приобретала всеобщий характер, втягивала прохожих.

Тартаковер завизжала и вцепилась в подвернувшуюся шевелюру. Выдрала две полных горсти волос, залепила ими чьё-то возникшее впереди лицо и принялась колотить зонтиком, а когда от оружия осталась одна рукоять, царапалась и кусалась. Верочка, как только началась серьёзная потасовка, утеряла весь свой пыл и скорчилась у ног подруги. Вольский прикрывал её, отбрасывая пинками опасно приближавшихся драчунов. Расчистив несколькими хуками путь, он вытащил из толпы Розанову и вернулся за Тартаковер. Та упиралась, впивалась ногтями в противников, но меньшевику удалось-таки вывести и её. Издали нарастали звонки пожарных команд — верно, дерущихся будут поливать из труб, подумал Вольский, увлекая барышень в переулок. Дворами, всё дворами он увёл девушек за пару кварталов от места гуляния.

Остановились возле придорожной тумбы. Усадив барышень, Вольский рассматривал выпачканные чёрным костяшки пальцев. Если сложить кулак, пятна совмещались в оттиск той пятиногой твари, что украшала щёку Маяка.

Верочка прерывисто рыдала. Тело её не пострадало в давешнем вавилонском столпотворении, но душа была глубоко уязвлена впервые увиденной жестокостью.

Тартаковер отыскала в смятом ридикюле пудреницу и деловито затирала синяки на лице.

— Фи, что за безобразная русская драка!.. — пролепетала, не отрываясь от зеркальца.

Вольский устало сказал:

— Маруся, я действительно знаком с вашим гимназическим инспектором. Вы, ежели нуждаетесь во вспомоществовании, подойдите к нему и шепните в ухо мой пароль.

— Каков пароль? — деловито осведомилась гимназистка.

— Скажите вот что… — Вольский склонился к уху Маруси и зашептал, касаясь губами завитков волос.

* * *

Воистину, всё это были подлинные грезарни.

Прежде всего, Хлебников забежал в «Эйнемъ», сделал там несколько вальсовых па под звуки звенящего из граммофонной трубы «Шоколадного вальса» и увяз ногой в ящике, наполненном конфетой «Мишка косолапый». Оставляя шоколадный след, поспешил к Яни: на прилавках братьев-греков высились груды восточных сладостей в обёртках с надписями «Возвращение проливов» и «Русский Константинополь».

Тогда Хлебников завернул в магазин товарищества Абрикосова и Сыновей — попалось отделение, куда определяли служить исключительно брюнеток. Нужных конфет не было, продавщица уговаривала купить вместо них «Утиные носы», для чего потрясала полной горстью перед самым носом марсианина. Ассигнация распирала кулак отчаянно, будто пружина. Виктор облизнулся и поспешил выйти на улицу. Остановился было в раздумии, но почувствовал на себе взгляд. Грозно смотрел с афиши карапуз с шоколадкой в одной руке и битой для игры в лапту в другой. Насмерть перепугавшись маленького погромщика, Хлебников припустил по Невскому.

Кварталом дальше марсианин ворвался к «Жоржу Бормону», раскрутив вращающиеся двери. Приказчик убеждал, что барышням придётся по вкусу конфект «Белочка» и ничего более искать не надо, но Виктор не поверил и устремился в соседний магазин. Среди конфект «Раковыя шейки», «Петушок — золотой гребешок» и сотни других сортов ассортимента «Адольфа Сиу и К» не нашлось ничего похожего на искомый шоколадно-вафельный кругляш. Хлебников описал строение и состав заказанных конфект молоденькой продавщице, та с видом сожаления покачала головой.

— Телефончиком не снабдите? — сорвалось вдруг с языка обычно стеснительного марсианина.

Барышня вынула из-под прилавка крошечный телефонный аппарат, отлитый из шоколада, и поставила перед Хлебниковым. Никогда ещё Виктору не давали с такой готовностью телефона, он готов был провалиться под землю, но вместо этого сунул телефон в рот — как есть, в фольге — пронёсся на улицу мимо швейцара. В будущем обязательно вернусь и оплачу, решил про себя.