Лия

— Спроси у нее сама. Думаю, из-за рекламы, потому что в настоящее время я раскручен, и компании это нравится. Она найдет другого лоха для раскрутки. Сейчас куда бы Алиса ни шла, она следует за ней и любит внимание. Папарацци любят фотографировать нас вместе, чтобы они могли пойти и сообщить о своей ложной ерунде. Не думаю, что касался ее более чем четыре месяца, когда впервые начал ее узнавать, и это был всего лишь короткий миг, из-за которого у нее слетела крыша, потому что мне пришлось начать гастроли. Я был с ней не больше, чем пару недель.

Я смущена.

— Но журналы…

— Ложь, просто ложь. Никогда не верь ничему из них. Они сделают все возможное, чтобы сделать историю из нас. В одну минуту они на твоей стороне, а в следующую они громят тебя.

Он внимательно смотрит на меня с задумчивой улыбкой на лице, и добавляет:

— Я никогда не заставлял тебя быть шлюхой для СМИ.

Я неуверенно качаю головой.

— Нет! Я не захожу на эти сайты или что-то еще.

Такая. Врунья.

Он усмехается, смотря на меня.

— Ты следишь за мной в интернете, Ангел?

— Нет! — Я выгляжу оскорбленной, как будто это ниже меня, но это не так. — Ты можешь жить в глуши и все еще слышать о себе, Картер.

— Полагаю так, — тихо говорит он. — Во всяком случае, Молли не собирается оставаться сегодня вечером. У нее фотосессия утром или еще какое-то дерьмо. Она уже собирается. Скоро уйдет.

— Это хорошо.

Он снова улыбается моему счастливому замечанию; вздохнув, я добавляю:

— Я имею в виду, хорошо, что она не будет беспокоить тебя.

— Правильно, — бормочет он.

Несколько мгновений мы смотрим друг на друга. Он разрушил меня одним взглядом. Ужасно осознавать, что мое тело настолько восприимчивое к каждому его движению и взгляду. Я не чувствовала этого... ну, три года. Мне это не нравится, и нужно остановиться.

— Мы должны вернуться...

— Не пытайся уйти, — выдыхает он, резко перебив меня. — Я знаю, что ты хочешь, но не убегай.

— Я, нет, — снова лгу я.

Внезапно посмотрев на меня, он говорит:

— Я... я скучал по тебе.

Я киваю, не зная, почему он так выглядит.

— Я тоже скучала по тебе.

— Нет. — Он качает головой, тяжело сглатывая. — Нет, Лия, ты не понимаешь. Я... я все испортил. Ужасно. Я позволил произойти стольким вещам. Я позволил тебе уйти от меня. Я испортил все. Я очень хотел приехать и рассказать тебе об этом так долго, но каждый раз, когда я хотел это сделать, кто-то останавливал меня. Вот почему я отправлял письма. Я все испортил.

Я застываю, когда он снова поднимает руку. Он внимательно изучает меня, и его рука дрогнула, прежде чем отодвинуться. Внезапно он выглядит совсем не так. Как будто он в панике и взволнован. Весь этот разговор повернул туда, к чему я была не готова. Если бы он сказал, что я думаю, он бы...

Нет, нет. Я этого не хочу.

— Картер, — начала я, — все в порядке.

— Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, как сильно я облажался, — продолжает он. — Потеряв тебя, я словно очнулся, и... Я был так чертовски одинок, Лия. Это плохое одиночество. Я скучаю по тебе. Я скучаю по нам. — С еще одним содрогающимся дыханием он снова приближается ко мне, когда говорит, — Я хочу большего.

Сердце упало.

Я не уверена, как эмоционально понять его слова. Все это время я превосходила его, и он постоянно был... что? Он хочет большего, когда уже слишком поздно? Для меня это не имеет смысла. Фактически, это напомнило мне тот день, когда он вошел в мою комнату и сказал мне, что хочет быть со мной и посмотреть, что из этого получится.

Сделав шаг от него, я говорю:

— Думаю, ты просто взволнован, увидев меня, не то, чтобы я осуждаю.

Его губы не дрогнули от моего дешевого юмора.

Я вздыхаю.

— Картер, ты не знаешь, о чем говоришь.

— Я точно знаю, что говорю.

Я качаю головой.

— Ты обманываешь.

Теперь он обиделся.

— Обманываю?

— Да!

— Почему?

— Потому что ты говоришь мне, что хочешь большего!

— И что?

— Итак, мы говорили десять минут, и ты бросил это на меня! Из ниоткуда.

— Я не хотел обременять тебя, но каждая секунда после этого момента была бы потрачено впустую, если бы я промолчал. Я не хочу тратить еще один день.

— Ты позволил потратить целых три года впустую.

Его ноздри расширились, когда он отвечает:

— Не начинай. Я пытался поговорить с тобой. Ты поменяла номер, переехала и никогда не отвечала на мои письма. Мой график забит. Я не мог уйти, когда захотел бы; думал, что ты отстранилась от меня.

— Ты прав, — сердечно соглашаюсь я. — Это должно было отогнать тебя. Я сказала тебе, что хочу, чтобы мы снова увидели друг друга, когда переехали...

— Мы никогда не продвинемся дальше! — Непоколебимо отрезает. — Я знаю, ты хочешь меня. Я вижу это сейчас. Ничего не изменилось. Ты лжешь себе.

Я лгу себе?

Нахуй это дерьмо. Мне хотелось отключить все эмоции. Я ненавижу, что он может видеть меня насквозь! Я сжимаю руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу, когда мой гнев прорывается сквозь меня.

Я моргаю слезы, когда говорю ему:

— Ты не можешь просто приехать сюда через три года и требовать большего, Картер. Это так не работает. Ты опоздал.

— Я опоздал, — повторяет он, потрясенный.

— Да, — твердо отвечаю. — Ты опоздал.