Лия

— Очень хорошо, — Иван Иванович потер ладони. — В вашем распоряжении — три дня, за это время вы должны организовать транспортировку оборудования до завода и оформить документацию с поставщиками. Если управитесь в срок, то считайте приказ о своем повышении уже подписанным. Тем временем Михаил Петрович подготовится к передаче дел…

В тот же день я уехал. В дороге я догадался, что Иван Иванович поручил мне это дело с далеко идущими планами. Ну и хитер Головастик! Наверняка у него есть еще один кандидат, какой-нибудь знакомый заместителя. Чертов Головастик — мол, Михаил Петрович приготовился передать дела, независимо от того, удастся мне или нет выполнить порученную задачу. Яснее ясного — во что бы то ни стало я должен уложиться в три дня, другого шанса у меня не будет.

Несколько недель спустя, уже освоившись с новой должностью и обязанностями, я понял, что в этом заключался один из методов руководства Головастика: вроде того, как человека, не умеющего плавать, просто-напросто выбрасывают в воду за борт. А пока я трясся на жестком сиденье грузовика нашего треста и ругал себя за то, что согласился. Я не боялся, что не справлюсь с заданием — напротив, я чувствовал, что сумею перевезти даже половину города на другой конец Молдавии за отпущенные мне три дня, но корил себя за то, что обрадовался как мальчишка возможности еще раз попасть в город, в котором случай свел меня с Лией. И когда у меня вырвались слова «я постараюсь…», что было равносильно согласию, я прикусил язык от досады. А ведь я поклялся забыть эту мегеру, вычеркнуть ее из сердца и навсегда изгнать всякое о ней воспоминание.

Впрочем, у меня не было выбора, не объяснять же Головастику причину моих сомнений и беспокойства! Такие мысли мучали меня, когда я сидел рядом с шофером, моим сверстником, который сперва попытался завязать разговор, но, увидев, что я не в духе и сижу, опустив глаза, смачно плюнул в открытое окно грузовика и погрузился в ожесточенное молчание до конца пути. Мы подкатили к гостинице и сняли вместе с Валерием, шофером, номер на пятом этаже. Разложив вещи, я вышел в коридор и с трепещущим сердцем прошел мимо номера, в котором Лия когда-то предупредила меня: «…дорого, очень дорого заплатишь ты за мое откровение».

Разве могли знать жильцы, которые занимали сейчас комнату, что видели и слышали тогда эти стены. Едва сдерживая нетерпение (мне было неудобно перед водителем), я спустился в холл гостиницы и вошел в ресторан. На что я надеялся? Не знаю, но я вообразил, что, открыв дверь, увижу Лию, так же, как увидел ее в тот вечер, после разговора на мосту.

Жадным взглядом я окинул помещение ресторана. Мне показалось, что ничего не изменилось с тех пор, как я был здесь в последний раз. Тепло, мало народу, в воздухе витал легкий сигаретный дым. Мы заняли столик, за которым когда-то я сидел с Лией, и, в довершение всего, спустя некоторое время подошла нас обслужить… Стелла. От радости и предчувствия туманной надежды я ощутил мелкую дрожь во всем теле. Стелла узнала меня и улыбнулась, с любопытством поглядывая и на Валерия.

— Ты снова к нам приехал?

— Снова, — ответил я, нетерпеливо глядя на нее.

— Опять с ревизией? И надолго? — она кокетливо улыбнулась под моим настойчивым взглядом, и легкий румянец заиграл на ее лице.

— Я больше не работаю ревизором. Я приехал сюда на два-три дня по другим делам.

Стелла принесла пиво и на закуску по порции колбасы. Я сидел как на иголках и, когда она подошла к нашему столу со вторым блюдом, не выдержал и спросил:

— Как поживает Лия? Она к тебе заходит?

— Лия?! — удивленно переспросила она, внимательно глядя на меня. — Как, разве ты не знаешь?!

— Чего… не знаю? — спросил я, почувствовав, как у меня пересохло в горле.

— Она еще прошлой осенью уехала отсюда. Ты разве не знаешь?!

— Об этом я знаю, но… где она теперь? Она не вернулась назад, в магазин…

— Не вернулась и даже не собиралась. Она тогда мне сказала, что уезжает домой собрать вещи и отправится в Кишинев искать работу. Я думала, ты в курсе дела!

— В первый раз слышу, — ответил я, краснея.

Когда Стелла принесла счет, я попросил еще две бутылки — пиво было отличным.

Валерий аккуратно отклеил этикетку от бутылки, на которой золотыми буквами было написано название, и спрятал ее в блокнот, в котором у него оказалась целая коллекция. Это была его главная страсть. У меня пропала всякая охота говорить со Стеллой и, после того, как мы расплатились, мне с трудом удалось произнести несколько вежливых слов:

— Кто тебя провожает домой? Лии же нет…

— Я хожу одна… Уже привыкла, — ответила она с деланной веселостью.

— Ты возвращаешься одна в полночь?! А если попадется привидение по дороге? — Валерий изобразил испуг на лице.

Стелла засмеялась и, проходя мимо, случайно задела его локтем, затем кокетливо улыбнулась и ответила:

— Меня привидения не трогают, я сама из них.

Стелла удалилась, а Валерий подтолкнул меня локтем и прошептал:

— Не я буду, если я не стану привидением сегодня ночью.