Лия

Я поднялся в вагон, занял место у окна, достал блокнот и принялся его листать. На одном листке у меня был записан адрес одного сокурсника, номер его телефона, дальше — множество пометок о материалах, которые я доставил в последнее время — трансформаторы, рефрижераторные установки, железные плиты, трубы, лампы, бумагу и прочее, на другой странице — целая колонка цифр… Наконец отыскал имя этой женщины — Ангелина Никифоровна Когылник. И как это я умудрился спутать Ангелину с Агриппиной? Что между ними общего? Только то, что оба начинаются и оканчиваются на одну и ту же букву. Во всем остальном — разные имена. Ангелина — Агриппина. Агрип-пина. Не звучит. Ан-ге-ли-на, Ангелина, Лина, Ли… Лия! Я обхватил голову руками и закрыл глаза, шепча про себя под ритмический перестук колес два слога — Ли-я, Ли-я, Ли-я. В моей памяти вновь ожил знакомый образ, который появляется как только закрою глаза — неповторимая улыбка, смоляные волосы, шея Венеры, и эти глаза, мерцающий блеск которых то исчезает, то появляется вновь…

Откуда взялось это существо, имя которого похоже на ворожбу? Может, она девушка из красивой легенды о жаворонке?

Лия, Лия,
Чокырлия[4]

,К солнцу улетая,
Дойну напевая,
Вновь к родной земле
Мчишься на крыле,
В песне твоей луч
Солнца среди туч!

Я открыл глаза, чтобы прогнать видение, и достал спрятанную между обложкой и кожаной оберткой блокнота записку, которую нашел в книге. Что же все-таки означает это таинственное послание? И насколько это в ее духе — стоит только вспомнить обо всех ее сказках, в которые я поверил как последний олух! Если бы не слова ее брата Петри, который с таким презрением отозвался о Лиином таланте импровизации, я бы по сей день свято во все верил. Так что ничего не стоило придумать какой-нибудь шифр — для нее это просто развлечение, а я теперь должен сидеть и ломать себе голову! Когда же она вложила записку в книгу? Кто знает…

Я сошел на нужной мне станции и к обеду на попутной машине добрался до села Андрея. К его родителям решил не заходить. Тетя Зина непременно стала бы накрывать на стол, а время не терпит. Я, конечно, понимал, что тетя Зина и дядя Штефан обидятся, когда узнают, что я был в их селе и не зашел к ним, но что мне оставалось делать — мне тогда было не до развлечений. Я спросил прохожего, где живет Ангелина Никифоровна Когылник, и тот довел меня до ее ворот. Ангелина Никифоровна жила в маленьком, крытом старой дранкой домике. Со всех сторон он был открыт солнцу и окружен высокими кустами роз.

Тетушка Ангелина, маленькая, с живыми глазками, шустрая и суетливая, как белка, внимательно и серьезно меня выслушала, держа свои натруженные руки под фартуком. Затем поспешно принесла из дому маленький коврик, постелила его на приспе и предложила мне сесть. После этого она опять удалилась, шаркая шлепанцами, и вернулась с охапкой сухих веток с густыми маленькими листочками, походившими на вьюнок.

— А как называется это растение?

— Вот я тебе сейчас скажу. По правде говоря, дорогой, и не знаю, как оно называется. Вот ведь, старая уже баба, а как называется — не знаю. Может, в других местах его как-то и называют, а я вот не ведаю. Даже Профира не знала.

— Кто?

— Вот сейчас я тебе скажу. Была у меня тетка. Я тогда еще молодкой бегала, совсем юная и, вот полола однажды огород, а она подходит к забору и говорит мне: «Эй, Ангелина, ты зачем режешь эту мураву?» «А что с ней делать?» «Пусть себе растет, а когда созреет, отрастут у нее такие длинные, как клюв журавлиный, иглы, и станут они подсыхать, собери ее да подвяжи к балке на чердаке». «А зачем, тетя?» «Это трава от рака, Ангелина…»

Тетка Ангелина все говорила и говорила, бурно жестикулируя. Я уже встал с приспы, боясь опоздать на поезд, но она схватила меня за руку и опять завела свое: «Вот я тебе сейчас скажу…» Я узнал, что меня интересовало, и думал только о том, как бы побыстрее оказаться на вокзале, но она крепкой хваткой удерживала меня, желая расписать каждую мелочь, чтобы я никоим образом не усомнился в ее словах.