Лия

Рано утром мы проснулись и заговорили шепотом, хотя кроме нас в комнате никого не было.

Мы решили, что поскольку в скором времени Лии будет трудно забираться через окно, я должен найти хозяйку и снять квартиру. Комната должна быть большой, иметь, пусть небольшую, но отдельную кухню, даже если это и будет дороже. Лия получит гонорар, и на эти деньги мы сумеем прожить вдвоем около двух лет. Потом Лия поделилась своей тайной — один ленинградский режиссер предложил ей роль в фильме, который он начнет снимать в следующем году, а пока ей остались лишь павильонные сцены — съемка на натуре уже закончилась, поэтому ближайшую неделю она будет очень занята и не сможет иногда приходить домой, так что я не должен сердиться… Мы все утро обсуждали наши житейские проблемы, как самые настоящие молодожены. Потом мы вышли из общежития, пройдясь под руку мимо дежурной, которая вытаращила глаза, словно луковицы, когда Лия озорно показала ей язык.

На следующей неделе я нашел хозяйку и, не раздумывая, снял комнату, заплатив за три месяца вперед — это было как раз то, что мы искали: светлая комната на третьем этаже, с центральным отоплением, отдельной кухней и ванной.

Я ждал Лию, сгорая от нетерпения. Мне хотелось сделать ей сюрприз с квартирой. Но прошла неделя, а Лия не появлялась, даже не звонила. Дурное предчувствие с каждым днем все усиливалось, наконец, я потерял терпение и отправился к хозяйке, где Лия жила еще с двумя девушками. Я видел их раньше всего один раз, тем утром, когда мы зашли к ней домой, а потом я проводил ее на студию. Девушки узнали меня и сообщили, что Лия уже неделю как собрала чемодан и уехала, больше они ее не видели. Наверное, опять какие-нибудь съемки на натуре, сердито подумал я, чувствуя, как снова закипаю от ревности. Я попросил девушек собрать оставшиеся Лиины вещи, сказав, что я ее муж и мы переехали на новую квартиру. Они виновато заморгали и, пожав плечами, сказали, что Лия не говорила им, что она замужем, и не поручала никому отдавать ее вещи.

Еще через три дня я снова постучал в их дверь.

Дома оказалась только одна из них — пухленькая девушка с чистыми глазами и коротко подстриженными волосами.

— Лия не приехала, — сказала она, не дожидаясь вопроса и глядя на меня широко раскрытыми глазами, видимо, чего-то испугавшись.

— Но где она может быть? — спросил я, скривившись, как от острой зубной боли.

— Не знаю, ума не приложу, куда она могла деться, — затараторила подруга, — и со студии приходили, спрашивали о ней…

— Со студии?! — я вздрогнул, чувствуя, что сердце вот-вот вырвется из груди — Как же так… разве она до сих пор там не появлялась?!

— Мы тоже думали, что она уехала на съемки, но вчера заходили несколько человек со студии, спрашивали, где она, мол, из-за нее они ничего не могут снимать…

— Господи, что она еще придумала, она сведет меня с ума своими выходками, — застонал я и крепко зажмурился.

Заставив себя успокоиться, я невидящим взором посмотрел на испуганно моргавшую девушку:

— Куда она запропастилась? Может, уехала домой, в деревню?

— Не думаю. Она бы захватила свои вещи.

— А если она попала в больницу?

— ?

— Или пошла к какой-нибудь подруге? Кто ее самая близкая подруга в городе?

— Есть одна девушка, с трикотажной фабрики, кажется, она из ее села, одноклассница.

— Ты знаешь, где ее можно найти?

— Во втором общежитии, кажется, на пятом этаже, но не знаю, в какой комнате.

— А как ее зовут?

— Влада.

Забыв даже поблагодарить девушку и попрощаться с ней, я сбежал вниз по лестнице, налетел на улице на какую-то женщину и, не извинившись, помчался дальше, так что чуть не испустил дух на пороге общежития, которое находилось в получасе езды на троллейбусе. Дежурная, не говоря ни слова, быстро поднесла мне стул и заставила сперва перевести дух. Придя в себя, я сказал, что разыскиваю одну девушку — Владу, — которая живет на пятом этаже. Женщина засмеялась, сказав, что во всем общежитии есть только одна девушка, которую зовут Влада, но она еще не вернулась с работы, и я должен набраться чуточку терпения и подождать ее, она вот-вот должна вернуться…

Я сидел на стуле, в моих ушах настойчиво звучали слова Лии: «Я пойду на любые лишения, но и тебе будет не легко…»

Какую гадость она затеяла? Лучше бы меня еще десять раз избили, как тогда, в селе Лии, лишь бы только я был уверен, что никто не заберет ее у меня. Я согласен был жить с чужим ребенком, господи, не я первый, не я последний! Живут же другие, и никто ничего не знает. Я бы тоже закрыл на это глаза… К тому же, может, я напрасно обвинил ее, дубина стоеросовая, если б я знал, что все так обернется, упал бы перед ней на колени, как перед святой…

Из тяжких раздумий меня вывело легкое постукивание дежурной, которая улыбалась, крича мне прямо в ухо, словно глухому:

— Вот, парень, твоя Влада. Скажи ей про свое дело, раз уж ты несся как угорелый…

— Добрый вечер! — обратился я к девушке, которая стояла и недоуменно смотрела на меня. Она была среднего роста с каштановыми волосами, нежной и бледной кожей лица, большими, чуть грустными зелеными глазами.