Лик Архистратига

Казалось, четверо великанов просто прилегли отдохнуть в подземном гроте и вот-вот встанут, поднимутся, отправятся куда-нибудь по своим делам, наводить на земле земские порядки, а заодно и выписывать меньшим по росту потомкам заветные скрижали.

Трое мужчин с длинными русыми волосами, выбивающимися из-под круглых шлёмов, оставляющих открытым лицо, различием в доспехах ничуть не отличались от русских богатырей, разве что на груди латы, прикреплённые к кольчуге, напоминали металлическую спираль, а не квадратные пластинки, как у русичей. Все усопшие обладали правильными чертами лиц, будто созданных для позирования скульптору.

Женщина тоже не уступала мужчинам ни в красоте, ни в определённых арийских чертах, хотя её тёмные волосы гораздо чётче оттеняли лицо. Кокошник на голове был таким же, какие носили на древней Руси замужние женщины. Даже платье из красного атласа с продольными дорожками драгоценностей ничуть не отличалось от русского сарафана.

– Вы поэтому и допустили нас сюда, потому что думаете – эти великаны были родоначальниками нибелунгов? – голос Германа прозвучал глухо, но монах утвердительно кивнул.

– У нас есть и другие доказательства.

– Какие? – поднял брови Герман. – Одежда ратников похожа на снаряжение русских дружинников. А красный сарафан спящей красавицы и кокошник ничем не отличаются от одежды русских женщин.

– Я же говорил, что у нас есть кое-какие доказательства, что в наших пещерах находится усыпальница ваших предков, – пожал плечами монах. – На древней земле существовала могущественная Арктида. Это был целый континент, от которого остались разве что Новая Земля и острова Франца Иосифа. Когда континенту, ещё не покрытому льдом, стало грозить исчезновение под водами Северного Холодного моря, вот тогда и появились первые переселенцы на юг планеты. Они расселились вдоль Рипейских гор, а оттуда уже двинулись по всей земле, спасаясь от наступающих ледников.

– Неужели вы всерьёз полагаете, что наши предки являются выходцами из дикой Западной Сибири? – заносчиво спросил Герман.

– Вы же соображаете, что не все народы земли имеют арийские корни, – продолжил монах вслух. – Если мумии ваших предков находятся здесь, то и мы имеем к этому прямое отношение. В наших краях много тысяч лет назад проповедовал святой Заратуштра, выходец из той же Западной Сибири. Многие из его учений вошли в Веды и Упанишады. Выходцы из Сибири разделились здесь на две ветви, одна из которых ушла на север, а другая осталась здесь, в Малой Азии, Индии и Китае. Вероятно, к числу этих переселенцев принадлежат и ваши предки. Значит, путь у нас один и об этом говорится во многих рунических манускриптах. А сейчас, гость, нам надо подняться по этим ступеням наверх, – монах показал на широкую лестницу спиралью уходящую вверх. – Вас ждёт основное посвящение, после которого вы получите доступ к Великим знаниям. Мистерию должны пройти все, кто готов к работе, дарованной человечеству Творцом, ибо истина у всех одна и необходимо беречь её от поругания.

Пока Герман поднимался за монахом по лестнице, он пытался соединить концы с концами: как могли нибелунги и тибетские пастухи произойти от одних и тех же корней. Может быть, народы Европы, Индии и Китая относятся каким-то образом к выходцам из середины России, но тогда и русские относятся к тем же корням происхождения. Хотя, по большому счёту, нации развивались от потомков Каина и Сифа, так что… а что? В общем, обязательно надо будет ознакомиться с рунами, тем более, монах обещал даже дать с собой кое-что.

Свет ударил в глаза из-за открытой двери так, что Герман сразу зажмурился и некоторое время вообще не мог открыть глаза. Оказывается, человек быстро отвыкает от солнечного света. Вскоре зрение всё-таки вернулось. Перед явившимися из подземелья возник храмовый двор со стоящим в центре бронзовым изваянием крылатого быка с когтистыми львиными лапами. Под животом у чудо-животного горел весёлый большой костёр, охвативший чуть ли не всю фигуру диковинного бронзового идола.

Спутники Германа были уже здесь и стояли кучкой, пытаясь в отличие от монахов, не слишком приближаться к пылающему огню. Монахи же, выстроившись в два кольца вокруг поджариваемого на костре идола, чего-то терпеливо ждали. Ждали, оказывается, Фирта со своим настоятелем. Когда гость и монах показались из подземелья, где-то высоко на крутых склонах ущелья зазвенели тамбурины, и звонкое эхо заплескалось между скал, вспугнув по пути одинокого грифа-стервятника.

Настоятель подвёл Германа к бронзовой морде быка и показал на помост, находящийся прямо перед животным. Надо было ступить на помост. Но бронзовый идол настолько уже нагрелся, что простоять рядом с ним долгое время, наверно, никто бы не смог. Тем не менее, Герман вступил на помост, потому что нельзя нарушать мистерию, и остановился в центре.