Лик Архистратига

– Я думала, что вышла замуж удачно, – приступила Наташа к своим сокровенным думам. – Многие завидовали, да и все подруги то же самое говорили. Я сперва похохатывала над мужем, потому что он был с детства верующий и бабушка приучила его каждый день читать утреннее молитвенное правило, то есть зарядку для души на целый день. Ведь в нашей православной совдепии обычная физзарядка – это нормальное требование здорового тела, в котором здоровый дух. Помнишь: «Вздох глубокий, руки шире. Не спешите, три, четыре». А молитвенная зарядка для души – это уже позёрство. Не странно ли? Но я действительно так считала. Впрочем, больше всего подействовало стадное правило: а что люди скажут? а что соседи подумают? а как к этому любимое начальство отнесётся? Будто на этом свете мы живём только для соседей и для того «что люди скажут». В общем, я стала понимать всю призрачность и неустойчивость нашей жизни слишком поздно. Обычно в таких случаях я всегда слишком себя ругаю, мол, какая же дура была! Но ничего назад не вернёшь. Федюнчик у меня Лев по Зодиаку и любил некоторое позёрство, тем более, что Львам от роду положено так вести себя со щенячьего возраста. Вот я на беспричинное позёрство всё и сваливала. Считала даже, что у него с психикой непорядок и ребёнка от такого мужчины заводить опасно. А зря. Сынишка у меня родился прекрасный, три девятьсот. Орал мало. Подал голос, что появился и замолчал себе, как будто, так и надо. Я совершенно случайно заметила ранний интерес Терёшечки к литературе. Имя, конечно, не совсем православное, – усмехнулась она, заметив какую-то неадекватную мимику Дмитрия. – Полное имя – Тертий. Это один из учеников апостола Павла. Возможно, мне очень хотелось видеть будущего мужчину обязательно богатырём, а, может, ещё что. Я уже не помню. Только я не знала, что имя оказывает на человека существенное влияние. От фактов никуда не денешься. Но дело не в этом. Мальчик рос, как многие другие дети, а книги помогали мне его воспитывать. Как? Очень просто. Если ему попадала под хвост колючка, и ребёнок вовсю начинал капризничать, остановить его можно было только чтением сказки или занимательной истории. Вот уж действительно, каждый с детства сходит с ума по-своему. Моя свекровь – мужнина мамашка – окрестила Терёшечку очень рано и научила читать по-старославянски в три годика. Я не возражала. Думала, ребёнку нравится, значит, ничего плохого. Тем более, помощь бабушки в семье никогда ни кому ещё не мешала. И отношения меж ними были такими благодатными, пронизанными привязанностью, любовью, пониманием, что мы с Федюней удивлялись и просто по-белому завидовали.

– Знаешь, я тоже в этом не нахожу ничего плохого, – буркнул Дмитрий. – Моя бабушка тоже приняла деятельное участие в становлении моего характера и всех это устраивало. Так что, повторяю, прекрасные отношения бабушки и внука не несут в семью ничего плохого.

– Ничего! – вдруг взорвалась Наташа. – Ничего! Много ты понимаешь!

– Подожди, что ты сразу разошлась? – пытался успокоить её Дима. – Можешь спокойно и доходчиво мне, тёмному, рассказать, что ж всё-таки случилось? Или любовь бабушки приводит к летальным исходам? Я действительно ничего не понимаю, что могло у вас негативного в благополучной семье возникнуть?

– Что может случиться в этом пустом мире? – в голосе Наташи опять проявилась печальная интонация. – Просто мой ребёнок исчез.

– Как?! – ахнул Дима. – Просто так исчез и всё? Никто не знает где ребёнок и живой ли? А виновата, как я понял, во всём любящая внука бабушка, замышлявшая долго свои коварные шашни, но всё время притворяющаяся?