Лик Архистратига

Человек, но без ангельских крыльев, стоял внутри закольцованного пространства и продолжал немного левитировать. Вероятно, небожителю грех ходить по грешной земле, это не для него. Со стороны зависший в воздухе ангел выглядел совсем поземному. Он был закутан в тогу римского сенатора, даже с положенным коричневым кантом по краю сенаторской тоги. Собственно, на небе тоже может существовать какой ни на есть сенат. Ангелу пришлось срочно прибыть на место происшествия, чтобы сообщить ангельский вердикт:

«Если кто-нибудь из вас наденет корону на голову, божественный разум покинет его; он больше не увидит меня. Если кто-нибудь из вас заключит эту женщину в свои объятья, то грядущее счастье убьёт её. Но если любой из вас откажется от обладания богиней или земной женщиной, то они останутся счастливыми и свободными на земле. И невидимый дух будет управлять этими женщинами. Человек должен сделать свой выбор». [54]

Корона выглядела аппетитно, переливаясь мильонами драгоценных рубинов, яхонтов, смарагдов и сапфиров. Что говорить, зрелище было необычайное и Лукавый червячок свербит мозг у обоих мужчин тем, что корона действительно заработана, можно даже хотя бы её примерить для начала одному, потом другому. Но всё испортил вмешавшийся не ко времени индус.

— Возьмите хоть одну корону, сагибы, — канючил он. — Вы такими будете красивыми королями! Мы давно уже ждём короля.

Вот это номер! Ежели надеть корону, то автоматически превратишься в индусского короля! Значит, назад пути нет: «оставайся, мальчик, с нами. Будешь нашим королём…» А им нужен далеко не один король, им нужны оба сразу! Что ж, оставаться здесь и протирать штаны на троне вместе вот с этой?.. или с этой?.. или с обоими сразу?

Тут сумбурные мысли, винегретом роящиеся в головах приятелей, испарились неведомо куда, стоило только им взглянуть внимательно в неживое лицо деревянной кандидатки в царицы. На нём красовалась великолепная ритуальная маска. Та самая. Оба тут же посмотрели на женщину, лежащую на жертвеннике. У той ничего похожего на маску пока не было видно. Но маска на лице богини Кали ожила, то есть ожили змеи. Они принялись извиваться вокруг головы неповоротливой женщины, пытаясь шипеньем внушить страх и ужас новым женихам. Из пастей змей заструился яд, каплями падая на пол. Капли тут же превращались в маленькие маски, несравнимо похожие на настоящую. Индус тут же кинулся подбирать копии маски.

— Что ты делаешь? — спросил его Милетин, ибо ему показалось усердие индуса вовсе неуместным.

— А как же! — ответил тот. — Скоро сорок караванов разъедутся от нас по разным странам. Надо же всем странам маску посылать, а то люди отучатся от послушания и покорности богине Кали.

— Слушай, Иван Кузьмич, — шепнул Котёныш. — Нам ни в коем случае не надо соглашаться ни на какие женитьбы. А то развели они тут дом свиданий, лучше не придумаешь!

— Я тоже так считаю, — отозвался тот. — Нечего плясать под индусскую свадебную дудку! Мы с тобой русские и навсегда останемся новыми русскими и новыми холостяками.

Вторая претендентка в царские невесты так слилась с ролью спящей красавицы, что не желала просыпаться ни за какие коврижки. Может, оно и к лучшему. Во всяком случае, никогда не поймёт, что чуть в королевы не загремела, хоть и во сне. Нет уж, деревянная хозяйка в этом нерусском царстве не очень-то симпатичная, даже с монгольским выражением глаз. Обойдётся без королей и королев на побегушках.

Тут только маска поняла, что подчистую разоблачена. Сразу же пространство сжалось, опять покрылось густыми вспышками фейерверков, но в Гохран на этот раз вернуться не удалось. Видимо Тиласина кровушка — Сома — дала о себе знать.

Просто отовсюду навалилась пульсирующая темнота очень похожая на рельсовый стук вагонных колёс. Иван Кузьмич и Ефрем Милетин чувствовали себя птицами, выпущенными в свободный полёт, только в каком-то бесформенном безвоздушном пространстве. Здесь нельзя было угадать, куда ночной поезд несётся. Откуда, в каких веках и измерениях делает остановки — неизвестно.

Ни у Ивана Кузьмича, ни у Ефрема физические тела никуда не исчезали, не испарились, а пульсация темноты — это тоже проявление жизни. Значит, что-то обязательно будет. Может, придётся ждать, когда кончится похмельный синдром Тиласиновой крови? Оставалось только верить, всё проходит, всё изменяется и всё наладится. Наконец тьма принялась принимать окраску сумеречного тумана и проявляющихся как изображение на фотографии предметов, имеющих материальную твёрдость.