Лик Архистратига

С недавнего времени Наташа поняла, что так и есть на самом деле, ведь существует множество случаев в истории, когда простая икона в простом храме вдруг становилась чудотворной и, коснувшись её, исцелялись многие. Люди в церковь приходят молиться, с молитвой выплёскивается огромная внутренняя энергия человека, которая оседает в иконах. К тому же на теле земли присутствуют белые энергетические пятна жизненной биологической энергии, соединённые в свою очередь с такими же потоками космоса.

А икона — не просто окно в мир потусторонний, она писана на доске, которая живёт ещё многие годы и века, потому как срубленное дерево не умирает. Вот и впитывает в себя доска биологическую энергию, которая выливается вдруг на прикоснувшегося к иконе болящего. Человек выздоравливает, а ранее неизвестная икона зовётся отныне чудотворной. Не является ли деревянная маска такой же иконой, только собирающей вовсе не положительную энергию? Ведь недаром же в эпосе любой страны поминаются ручьи живой и мёртвой воды, которая не может возникнуть ниоткуда, а так же и пролиться в никуда. Значит, всё это где-то существует, вот только человек давно потерял доступ к обычным для него раньше вещам.

Эти мысли посещали Наташу довольно давно, но в определённую форму вылились только сейчас. Причём, мысли выглядели как спасательный круг или соломинка, потому что человек живёт в материальном мире и не всегда способен мыслить духовными категориями. Не говоря уже о том, что почти никто не знает, как присоединиться к положительным космическим потокам.

Относительно маски, аккумулирующей отрицательную энергию, сомнений не оставалось. А такой расклад происходящего объяснял многие вещи, творящиеся вокруг маски: почему свихнулся Сергей, почему разбился Федя, почему пропал ребёнок. Но почему всё-таки? Может, утром что-то прояснится. Наташа снова с надеждой посмотрела на Ефрема, копающегося в своей электронной приставке к компьютеру.

— Не пора ли нас оставить наедине с предметом? — подал он голос.

— Да, конечно, — кивнула Наташа. — Завтра раньше двенадцати никто не покажется, Иван Кузьмич знает. Вернее, я покажусь, Но постараюсь не помешать, если опыты ещё не будут закончены.

— Опыты? — усмехнулся Ефрем. — За такие опыты сам Леонардо да Винчи отдал бы все свои тайны, изобретения и знания. Это вовсе не опыты. Даже не «Код да Винчи», о котором соизволил упомянуть Дэн Браун. Впрочем… я завтра скажу, что это такое. По-моему, тебе до утра и так скушно не будет. Приедешь домой, включи обязательно телевизор.

— Зачем? — фыркнула Наташа. — Я его давно уже не смотрю, потому как ничего кроме рекламы памперсов, меховых прокладок с крылышками и какого-нибудь три энд в одном ничего не увидишь. Хотя меж рекламами вклинивается иногда, какой ни есть мексиканский сериал мягко переходящий в русский, но смотреть такое — себе дороже.

— Напрасно ты чешешь всех и вся под одну гребёнку. Но что поделать, женская доля сказывается, — Ефрем исподтишка взглянул на девушку, стоявшую чуть в стороне и прикованным взглядом рассматривающую ритуальную деревяшку так и не снятую с бюста писателя. — Впрочем, женщина, если она настоящая женщина, всегда права, и только человеку свойственно ошибаться.

Ефрем рассчитывал, что Наташа ответит на его шпильку тоже чем-то шутливым, как бывало меж ними раньше, но в этот раз девушке было не до проходных никчёмных шуток.

— Знаешь, — задумчиво обронила она. — Кажется, надо снять эту образину с памятника. Не находишь? Да и гипсовый бюст на гранитном постаменте здесь не к месту.

— Так, — крякнул Иван Кузьмич. — Уборкой, перестановкой мебели и прочей ерундистикой раньше заниматься надо было. Теперь — марш домой телевизор смотреть. Сегодня вместо мексиканских сериалов будут показывать полудокументальный фильм о пожаре Останкинской телебашни. Я этим тоже давно интересуюсь.

— Что?! — Наташа даже закашлялась.

— Что слышишь, — улыбнулся Милетин. — Телевизор иногда всё же смотреть рекомендую. Не всё плохо, что хорошо и не всё хорошо, что плохо. О происшедшем пожаре Останкино много говорили, когда башня горела. Но потом вдруг все очень дружно замолчали. А дело-то вовсе не кончилось. Иногда даже Леночка Ищеева забыв про свой «Принцип домино», рассуждает об историческом пожаре. Ведь правда же, такого ни в одной стране ещё не было, да вряд ли будет, потому что это случиться может только в России.

— Ладно, в философствовании не нуждаемся, — попыталась отбояриться девушка, да не тут-то было. Её давнишний знакомый решил на прощание пространственную лекцию прочитать.