Лик Победы

– Охоту? – пытается сообразить и не может. Так она и думала – неспроста они с Альдо приятелей высвистали. Что ж, пусть теперь выбирает между собственной затеей и дедовыми воплями.

– Охоту. – Ее высочество для виду отхлебнула из пустой стопки. – Можно подумать, это я Борнов с Саво сюда вытащила. Что я с ними делать буду?

– Я поеду, – голос Робера звучал устало, но решительно. Куда решительней, чем минуту назад. Выходит, она напортачила? Точно напортачила! Богоданный внучек затеял какую-нибудь чушь, Робер не знал, как его унять, а теперь все само собой отпадет. Оболтусы будут охотиться и ждать Робера, а он… Создатель, если ты когда-нибудь кого-то слышишь, защити этого человека, он того стоит. А не Создатель, так хоть Леворукий, хоть Охотнички вечные…

– Езжай, раз приспичило. – Только б не сорваться. Не хватало ей зарыдать на груди черноокого красавца. Лет тридцать назад это, может, и помогло бы, а сейчас от эдакого зрелища поскачешь впереди своего коня. – Только если твой дед без тебя умереть не может, два дня не задержка. Отпразднуем – и проваливай. А Клемента не бери – жалко животину!

Робер на мгновение задумался, глядя на хвостатого приятеля, потом покачал головой:

– Мы поедем вместе. Как в Кагету… Завтра. Сегодня впрямь не успеть. Надо Дракко перековать и вообще…

Про «вообще» Матильда спрашивать не стала. «Вообще» хлопало длинными ресницами в соседней комнате и не замечало своего счастья. Потому что видело лишь несчастье, и несчастьем этим был Альдо.

Эх, пороть дуреху некому! А еще гоганни. Одни разговоры, что рыжие своего не упустят! Хотя сама она еще дурей Мэллицы была, Альдо хотя бы не слизняк, как Анэсти…

Матильда сунула Эпинэ опустевшую стопку, которую тот честно наполнил.

– Ладно, утро вечера мудренее.

А всего мудренее ночь. Если у них сладится, он не уедет. Дед дедом, но когда это дедов предпочитали возлюбленным? Подпоить обоих, что ли? Не поможет! Если мужчина пялится на девчонку, как на святую, пои не пои – толку, как от мерина. А влюбленная глупышка того хуже, в чистом поле сосну не заметит, не то что парня.

– Матильда, – Робер поднялся со стопкой в руке. – Я хочу выпить за тебя!.. Ты столько… Я тебе жизнью обязан…

Чушь какая! Это она ему обязана последним счастьем в своей жизни.

– Вот-вот, сейчас считаться будем! А за меня пить не дам, не дело! Пить, так за тебя! Твою кавалерию, только попробуй шею сломать, пристрелю!

3

«Альдо, я получил письмо от матери. Теперь я понял, почему не поехал с тобой и Ричардом и почему последнее время мне было не по себе. Умирает мой дед, и я должен ехать к нему, это мой долг. Существует поверье, что глава Великого Дома не может уйти, не благословив наследника, не знаю, так ли это, но для того, чтобы дед ушел с миром, он должен меня увидеть. Я понимаю, что мой отъезд меняет твои планы, но иначе я поступить не могу. Если судьбе будет угодно сохранить меня и на этот раз, я вернусь весной. Это не так уж и плохо – я узнаю дорогу, расспрошу знающих людей, договорюсь с контрабандистами. Один человек легко пройдет незамеченным там, где отряду из семерых пришлось бы драться, а нам нужна тайна.