Лик полуночи

Но когда Шарбон приблизился к месту происшествия, в голове его бродили совсем другие слухи – слухи о здоровье женщины. Говорили, что она не совсем здорова. В очень юном возрасте она находилась в приюте для безумцев, но почему она там оказалась, никто не знал – об этом оставалось лишь догадываться. Ходили слухи, что она прибегала к насилию и приводила домой, в семью, опасных людей. Еще говорили, что она страдает видениями и слышит голоса.

Когда окровавленный платок соскользнул в сторону, обнажив порез, взгляд Шарбона сузился. Разрез был слишком глубоким, чистым и прямым – навряд ли это была рана, полученная при падении на камень. И на плите, на которую она указывала, не было пятен крови.

– Выглядит не очень, милая, – проговорила госпожа Ада. – Придется накладывать швы. Надо везти вас в хирургию.

– Не нужно никуда ее везти, – сказала Уна, подходя к Луи.

Маленькая Надин протянула отцу кожаный чемоданчик. Внутри лежал набор хирургических инструментов, которые Уна часто носила с собой на всякий случай.

Он потрепал Надин по голове, не сказав ни слова. Он все еще пытался переварить несоответствия на месте происшествия. Зачем женщина утверждает, что поранилась при падении, если это не так?

Удачных ответов на этот вопрос не нашлось.

Покосившись на ее мужа, он опустился на колени рядом с двумя женщинами. Пожилой мужчина выглядел искренне обеспокоенным и сбитым с толку.

Скорее всего, причина ее «падения» – не он.

Но в толпе был еще один человек, который пристально наблюдал за разыгравшейся сценой, только его внимание, казалось, вызвано интересом, а не заботой о благополучии женщины. Он и она встретились взглядами лишь на миг.

Шарбон знал этого человека. Эрик Матисс, чародей, как и муж женщины. Одну руку он всегда держал в кармане или напряженно прижимал к себе, как деревянный брусок. Он был древатором, но особых заслуг не имел, хотя слыл талантливым мастером. Просто некоторое время он провел «в отдаленных местах». Некоторые говорили, что в тюрьме для должников.

До этого момента Шарбон и представить себе не мог, сколько сплетен циркулирует в стенах котерии.

Что-то во всей этой ситуации казалось неправильным, с учетом слухов или без них. Если Матисс или муж женщины, или кто-то еще намеренно ранил ее, вряд ли она сказала бы правду в их присутствии.

– Можем ли мы перенести вас в более уединенное место, мадам?

– Фиона, – пропела она. – Мадам – это для старух.

Ее муж глубоко нахмурился, но ничего не сказал.

– Фиона, – снова начал Шарбон, – вы позволите перенести вас в другое место, где не будет столько зрителей? – он искренне кивнул ей, предлагая защиту от человека, из-за которого она солгала.

Фиона практически не смотрела на госпожу Аду, зато ее взгляд снова нашел Матисса. Она скривилась, задрала юбку повыше – подальше от раны – и посмотрела на Шарбона.

– Конечно. Все, что сочтете нужным, месье.

– Я не смогу ее поднять, – строго сказала Ада.

Шарбон подсунул руки под Фиону. Совсем бесплотной она не выглядела, но и тяжелой не была. Она мягко обвила руками его шею, провела пальцами по длинным прядям волос на его затылке. Он озадаченно взглянул на нее, когда она слегка впилась ногтями ему в кожу.

Один из жрецов Непознанного предложил, что целители могут отнести ее в общежитие за пределами котерии. Муж хотел пойти с ними, но Шарбон настоял на том, чтобы он остался. Помимо разницы в возрасте, Шарбон не слышал ничего особенно неприятного об их отношениях. Но хороший целитель знал, когда нужно задавать определенные вопросы и держать в уме определенные подозрения.

Он и Ада уложили ее на прочный деревянный обеденный стол в доме. Как и все остальные постройки, это здание тоже было старым. В нем размещалась большая кухня и столовая в передней части, а в задней части – зал с двухъярусными кроватями, где жили жрецы.

Ада подошла к плите, чтобы вскипятить воду, пока Шарбон готовился накладывать швы.

– Вы ведь не на камень упали, – тихо прошептал он. – Что произошло на самом деле?

– Ну разве не умник? – ответила она, самодовольно скривив губы.

Лежа на столе, Фиона выгнула спину и раздвинула ноги, приподняв юбку.

Шарбон изо всех сил старался не смотреть под юбку ради нее же, но, похоже, именно этого она и хотела. Она погладила его запястье, когда он взялся за бедро, чтобы осмотреть рану, и приложила большой палец к его пульсу. Он помедлил и скептически взглянул на девушку. Ее зрачки расширились и выглядели большими и круглыми под трепещущими ресницами. Она приоткрыла губы и многозначительно высунула язык.

Он сухо сглотнул, пытаясь оставаться профессионалом, несмотря на ее неподобающее поведение.

– Мадам, я не знаю, что вы… – слова замерли у него на языке, когда он увидел ее другую ногу. На ней была черная кружевная подвязка, но не та, которую используют, например, для чулок, а специальная – для возбуждения, инкрустированная черными камнями. Оникс.

Если они заряжены магией, то это камни похоти. Он отдернул руку, как будто обжегся. Любой прямой контакт между драгоценными камнями и кожей заставил бы его кровь вскипеть.