Ликей

- Видите ли, я ничего хорошего о коммунистах и не хочу сказать. Да и не восхищаюсь я этим периодом. Это тяжелое было время, страшное… Просто в свое время меня интересовал двадцатый век, я уже рассказывал вам на кладбище. Это нужно было как-то переосмыслить, понять… а мы не успели. Согласно распространенному в то время мифу, советское время было однозначно мрачным, безбожным, кошмаром, и так это и осталось в массовом сознании. Не было создано значительных произведений, объясняющих адекватно советское время. А если кто-то их создал - значит, они не дошли до людей. Это время для нас фактически - терра инкогнита. Когда я слушаю песни того времени… вы знаете, не поэзия - поэзия мало отражает это время… и проза тоже. А именно вот песни… я пытаюсь представить тот народ, ту обстановку, что их породила - и это такая прекрасная, светлая мечта… настолько прекрасная, что мне не верится, что она существовала в действительности. Конечно, я отдаю себе отчет, что жизнь была намного сложнее, чем песни… - Алексей умолк.

Тот же певец начал новую песню. Джейн прослушала ее целиком… текст, действительно, оказался таким, что мороз бежал по коже.

Враги сожгли родную хату,

Убили всю его семью.

Куда теперь идти солдату,

Кому нести печаль свою?

Пошел солдат в глубоком горе

На перекресток двух дорог,

Нашел солдат в широком поле

Травой заросший бугорок.

Стоит солдат, и словно комья

Застряли в горле у него.

Он говорит: "Встречай, Прасковья,

Героя-мужа своего!

Готовь для гостя угощенье,

Накрой в избе широкий стол!

Свой день, свой праздник возвращенья

К тебе я праздновать пришел".

Никто солдату не ответил,

Никто его не повстречал.

И только теплый летний ветер

Траву могильную качал.

Вздохнул солдат, ремень поправил,

Достал мешок походный свой,

Бутылку горькую поставил

На серый камень гробовой.

"Не осуждай меня, Прасковья,

Что я пришел к тебе такой…

Хотел я выпить за здоровье,

А должен пить за упокой.

Сойдутся вновь друзья-подружки,

Но не сойтись вовеки нам!"

И пил солдат из медной кружки

Вино с печалью пополам.

Он пил солдат, слуга народа,

И с болью в сердце говорил:

"Я шел к тебе четыре года.

Я три державы покорил!"

Хмелел солдат, слеза катилась,

Слеза несбывшихся надежд…

А на груди его светилась

Медаль за город Будапешт.

Джейн украдкой снова взглянула на Алексея. Он сморгнул, прозрачная слеза скатилась по щеке. Почувствовал взгляд Джейн, тряхнул головой.

- Ничего… песня трогательная.

- Да, песня потрясающая, - подтвердила Джейн, - даже жаль… Ведь Ликей объемлет всю мировую культуру, а вот эти песни остались как-то в стороне.

Алексей усмехнулся.

- Солдат, Джейн… не воин. Тем более, не воин Света. Просто солдат. Вы чувствуете разницу? Их много было, солдат, миллионы. Миллионы их погибло, чтобы спасти свою Родину. Потому что на Родину шла страшная чума… страшнее не бывает. Шли сверхлюди, которые хотели поселиться на русской территории, а русских объявить людьми второго сорта… они хотели развратить русских, лишить их общей веры… кстати, у них была разработана программа планирования семьи.

На завоеванных территориях они пропагандировали аборты и контрацепцию… И вот чтобы спасти Родину от этой чумы, они все и полегли. Их тела рвали гранатные осколки, пули, они в ужасе вжимались в землю, слыша свист бомб, они загородили своими телами путь для сверхлюдей. Они разные были, Джейн, и в большинстве своем - так себе людишки, самые обычные. Пьяницы, бескультурные, тупые, необразованные рабочие и крестьяне, люди массы, из них никогда не вышли бы ликеиды… В общем, такой мусор истории.

- Алексей, зачем же вы так… разве я или вообще ликеиды называют людей мусором истории?

- Называют… даже и прямо так называют. Но вы - нет, пока еще. Потому что еще не до конца осознали разницу между ликеидами и людьми.

Бернес пел между тем другие, хорошие и светлые песни - про товарища, который улетает в далекий край, про темную ночь, про двух летчиков, которые не прыгнули из самолета с отказавшим мотором, а дотянули его до леса, чтобы машина не рухнула на город, и погибли при этом сами.

В могиле лежат посреди тишины

Отличные парни отличной страны.

Светло и торжественно смотрит на них Огромное небо, огромное небо - одно на двоих.

- Алексей… вы настолько новые вещи для меня открываете, - чистосердечно сказала Джейн, - Я даже не подозревала… я не русская, и конечно, я не могла знать…

- Это вполне естественно, - согласился Алексей. Он помолчал некоторое время.

- Если бы вы знали, с какими ухищрениями я доставал эти записи…

Когда они выходили из здания Челябинского аэропорта, сердце Джейн пело и ликовало.

Первый шаг сделан! За все время полета Алексей ни разу не замкнулся в себе, он охотно говорил с Джейн, рассказывал, спорил… Похоже, он стал считать ее своей. Ему с ней стало легко. Он больше не воспринимает ее как лазутчика из стана врага.

Все-таки психология - великая наука!

- Простите, вы - мисс Уилсон?

Джейн вздрогнула. Юноша в черной парке обращался к ней.

- Да… А вы…

- Я из Генетической Консультации. Меня зовут Эдик Лавров. Я должен вас забрать - вот машина…

Эдик подвел Джейн и Алексея к своей машине - красному лендроверу.