Ликей

- Ну и что? Любовь заключается в том, чтобы, как животные, произвести на свет совместное потомство? Любовь - это совместный путь, это значит быть рядом с человеком, поддерживать его во всем… А ребенка, если уж вам так хочется - ну возьмите сперму из Фонда, родите не от вашего друга. Если он вас любит, то какая ему разница, откуда ребенок? Поймите же, что это вековые предрассудки… обязательно надо иметь ребенка от любимого человека. Ребенок обязательно должен быть своим по крови. Ну бред же это, и никакого смысла не имеет! Все эти правила выработаны теми людьми, которые считали, что женщину, и вообще человека можно угнетать и держать в повиновении… которые не позволяли людям принимать свободные решения. Зачем вы до сих пор держитесь этих старых правил?

Женщина перестала плакать, молча, сосредоточенно смотрела в пол.

- Ну не усложняйте себе жизнь бабушкиными предрассудками. Примите разумное решение, разумное, и заметьте - доброе, потому что это именно доброта и любовь по отношению к ребенку - позволить ему родиться здоровым, крепким, вырасти, может быть, даже ликеидом. Вы же умная женщина, вы можете воспитать даже ликеида.

- Да, вы, наверное, правы, - сказала посетительница глухо, - Я слишком эмоционально все воспринимаю… я актриса, и конечно… да. Я подумаю. Спасибо.

Джейн поднялась. Как только женщина вышла, подошла к генетику и пожала ему руку.

- Спасибо. Вы замечательно провели беседу. Вы не только генетик, но еще и прекрасный психолог.

Мужчина улыбнулся.

- Нам всем приходится быть немножко психологами. Работа с людьми…

- Великолепно, Игорь, - произнесла Элина, - ну а теперь, Джейн, пройдемте в лабораторию.

После обеда снова пошел снег, засыпал весь город мягкой пеленой, укрыл лес и к вечеру прекратился… Алексей стоял у полукруглого окна в выделенной ему комнате.

Снег сиял во тьме, первозданной, чистейшей белизной, снег покрывал всю поверхность озера, покрывал землю и леса за озером, и от этого озеро казалось морем… северным океаном, скованным вечным льдом. Лес в темноте выглядел мрачным, непроницаемым, и только верхушки покрыты мягкими белыми, сверкающими в ночи шапками. Алексей взял книгу, лежавшую на подоконнике, отвернулся от окна.

Сел в мягкое кресло…

Чудесная комната. Полукруглый, уходящий кверху потолок, деревянная мебель, чуть скрипучий деревянный пол, потрескивает огонь в камине… как давно он не жил в такой обстановке. Какой чудесный день… Алексей молился с утра, читал - у Элины оказалось прекрасное собрание бумажных книг. Алексею всегда нравилась бумага, все-таки, когда держишь в руке настоящую книгу, не электронную и не на пленке, совершенно другое чувство… Бумажная книга - почти живое существо.

Алексей нашел старое издание Булгакова, перечитывал "Мастера и Маргариту"… странная книга. Когда-то Алексей очень увлекся ею, позже ложные образы Христа, Пилата, Воланда оттолкнули его… теперь Алексей понимал, что евангельские образы взяты просто наудачу, в глубине душе чувствовал, что книга не очень… отец Иоанн бы не одобрил… но все же читал, просто не мог оторваться, наслаждаясь каждой гениальной фразой. Перед обедом Алексей погулял по лесу с Барсом, пес оказался на удивление дружелюбным и ласковым. И лес чудесный, морозный свежий воздух, сверкающая на солнце белоснежная вязь ветвей. Алексею всегда нравился зимний лес… без всяких там духов зимы, просто нравился - и все. Удивительное ощущение покоя, замедленности, полусна, созерцание роскошных, сверкающих бриллиантами, тончайших зимних кружев, каких никогда не создать человеческой руке… С прогулки Алексей вернулся спокойным и счастливым, умиротворенным. Поговорил с Марфой - она работала у Элины уже три года, ей здесь нравилось, в поселке у нее жил друг… От Элины девушка была просто в восторге, похоже, эта женщина обладала способностью нравиться каждому.

Впрочем, так часто бывает с уверенными в себе людьми. Потом Алексей снова взялся за "Мастера"…

Как давно у меня не было таких дней, подумал он с легким удивлением. И не будет… нет, не будет больше. Это невозможно… это очень трудно кому-нибудь объяснить, что значит - жить в маленьком отсеке каменной коробки, если давно уже привык вот к такой обстановке, к дереву, к огню, к простору, к раскинувшимся вокруг лесам или полям. К возможности выбежать утром босиком на траву… но так ли уж мне все это нужно? - усмехнулся Алексей. Просто привычка… Лена никогда не жила в такой обстановке. "Но все-таки понимаешь, я привык… я ведь был этаким аристократом. Думал, что имею на это право… глупости, конечно. Да это не имеет никакого значения, ну правда, абсолютно никакого, - оправдывался он перед Леной, у него давно уже возникло обыкновение разговаривать с ней так, как будто она могла его слышать, - Ты не переживай еще из-за этого. Ну и что, что у нас никогда не будет столько денег, что мы не сможем себе позволить… как будто в этом суть! Одиночество… я давно не был в одиночестве, и мне еще долго не придется… может быть, никогда.