Лихие. Авторитет

Пора было слегка опустить безопасника на землю и показать, что у меня есть и свои источники информации помимо СБ. А то потом на шею так сядут, что не снимешь. Я сделал скучающее лицо и соответствующее случаю выражение на нем. Мол, как утомляют не слишком умные подчиненные, все приходится самому делать.

— Я навел справки. Владелец компании, некто Сергей Мавроди, придумал любопытную схему. Его акции постоянно растут в цене. Нон-стоп.

— Такой успешный бизнес? — удивился безопасник.

— Да нет, — усмехнулся я. — Бизнес как раз обычный. Просто Мавроди сам выкупает свои бумаги на бирже, имитируя бурный интерес инвесторов.

— Выглядит как мошенничество, — начал догадываться Николай Дмитриевич.

— Так это оно самое и есть, — успокоил я его. — Пока там существует одно узкое место: количество бумаг в обращении. Я знаю, что Минфин отказал Мавроди в дополнительной эмиссии. А это значит что?

— Что? — безопасник смотрел на меня, как ребенок на фокусника.

— Сергей Пантелеевич совсем скоро придумает, как обойти это ограничение. Он необыкновенно креативный товарищ.

— И как же он это сделает? — удивился Николай Дмитриевич.

— Скорее всего, выпустит какие-нибудь «билеты» или подарочные сертификаты, — пожал плечами я. — Схема вовлечения населения уже опробована, технология понятная. А как вы и сами знаете, лох не мамонт, лох не вымрет.

— И что же это за технология такая? — не на шутку заинтересовался мой гэбист. Ишь, как я возбудил в нем профессиональный пыл.

За окном ударили церковные колокола, а у столов вокруг храма выстроился народ — освящать яблоки. Нам бы тоже попасть туда, а я жутко не люблю толчею.

— Давайте возьмем среднестатистического работягу, — начал я свой ликбез, — Скажем, его зовут Леня. Леня покупает акции по пять рублей и кладет их в сервант, прямо между хрустальной вазой, подаренной любящей мамой, и ни разу не использованным по назначению кофейным сервизом. Через неделю цена акций растет до десяти, и счастливчик, то есть наш Леня, несет их туда же, где и купил. Он получает деньги и, на радостях, впервые в жизни не пропивает их, а покупает своей жене сапоги.

Тут я не выдержал и засмеялся, вспомнив старую рекламу, которую здесь еще не сняли. Дмитрий Николаевич удивленно на меня посмотрел. В его представлении покупать сапоги жене — это отличная внутрисемейная сделка. Все равно купишь, просто тебе сначала еще весь мозг съедят маленькой ложкой.

— Ему в кои веки хочется выглядеть мужиком перед женщиной, молодость которой он испоганил, — продолжил я, потешаясь на безопасником. — Его благоверная, которая еще вчера абсолютно справедливо полагала, что ее муж бесполезный алкаш и полнейший лох, получает тяжелую психологическую травму от слома всех жизненных устоев и мчится хвастаться обновкой подругам, таким же набитым дурам, как и она сама. И уже послезавтра те конфискуют заначки у своих собственных мужей, а перед офисом МММ мы видим очередь из страждущих баб, которые тоже мечтают о новых сапогах. А акции стоят уже по двадцать, и это только подогревает ажиотаж. Ведь идиоты, которые верят в халяву, начинают размножаться, словно мухи на говне. Они несут новое бабло, и оно уходит на повышенные выплаты счастливчикам, которые решаются обналичить купленную макулатуру. Такое безобразие продолжается до тех пор, пока этот торнадо не всосет в свою утробу все деньги мира. Потом оно рассыпается без следа, оставив после себя толпы ограбленных людей и разбитые надежды. Заработать успеют только те, кто выйдет из этого поезда на предпоследней остановке. Пока понятно объясняю?

— Точно, мошенничество! — удовлетворенно кивнул особист, который с большим интересом прослушал мою лекцию. — Но я все равно не понимаю. Зачем там нужна наша агентура?

— Скажем так, — получил он в ответ. — Я хочу забрать этот бизнес в момент его максимального расцвета, но не хочу светить Геопром. Захват компании должен быть стремительным, подготовленным и анонимным! Никакой связи с нами. Зашли, забрали деньги, вышли. Желательно сделать это в тот момент, когда сам Мавроди будет за рубежом.

— Как в Истоке? — спросил особист.

— Еще тоньше, — ответил я. — Это должна быть ювелирная работа, улавливаете? Наши люди на ключевых местах, копии всех документов, печатей…

— Та-ак… — Дмитрий Николаевич опять развернул газету, перечитал объявление — Начинаю понимать. Вы хотите снять сливки.

— Именно! — щелкнул я пальцами.

— Да… — задумался особист. — Пахом Вениаминович тут явно не подходит. Грубоват. Хорошо, я сам займусь этим вопросом.

Безопасник вышел из машины и открыл мне дверь. Ого, каким вышколенным стал! Вот что делает зарплата в тысячу долларов. А ведь начинал Дмитрий Николаевич с двухсот баксов. Я вылез из Мерса, потянулся:

— А яблок-то мы и не привезли!

— Вон бабули торгуют, — сказал Николай Дмитриевич. — Сейчас ребята купят.

— Ну, хоть кто-то у нас в стране бабло не кроит, — хмыкнул я.