Лихие. Авторитет

В баре казино появилось чешское пиво. Разливное. Монтировали краны тоже люди из Пльзени, с ними же приехали первые кеги. После разговора с Жириновским я решил освежиться и снять, так сказать, пробу. Надвинул темные очки — после эфира ЧГК меня начали узнавать на улице — пробился сквозь толпу к стойке. Там работало сразу два бармена — Никита и Андрей. Молодые студенты. Днем конспекты — вечером шоты.

Андрей меня мигом узнал, наклонился:

— Что будете заказывать, Сергей Дмитриевич? Как обычно, водки?

— Нет. Дай-ка попробовать нового пивка. Что там у тебя на кране?

— Двенадцатый Праздрой. Светлый лагер.

— Давай кружку.

Рядом двое беседовали насчет качества советского пива. По виду — чиновники средней руки. Дорогие часы, костюмы со скучными галстуками… Шутили про советское пиво. Дескать, почему оно так быстро выходит из организма? Ему не надо менять цвет. А почему Жигули выходят быстрее всех? Ему не надо менять вкус.

Помнит, помнит народ советское пенное из бочек и автоматов! А лет через десять начнут ностальгировать. Ах, какое было пиво! Просто сказка. Моча это была! Правильно чинуши шутят. Даже рядом отечественное хмельное с чешским или немецким не стояло!

— Сергей Дмитриевич, вот ваше пиво. И сухарики.

Андрей подвинул ко мне кружку, поставил ее на специальную подставку-бирдекель. Рядом оказалась вазочка с сухариками. Сервис! Ну что… Первый глоток, самый главный. М-м-м… точно чешское! Пена прямо пружинит, вкус с фирменной горчинкой.

— Тут у них во Дворце все по уму, — продолжали обсуждать пиво чиновники. — После отстоя доливают. Праздрой настоящий, я смотрел маркировку кега.

— Ну, что-то меняется в родном отечестве! Не зря скинули коммуняк.

— Их еще поди скинь… Слышал, что вчера Зюганов заявил?

— Слушай, давай без этой херни. Тошнит уже. Пошли на рулетку — я еще не все фишки просадил.

— Не, я в очко пойду сыграю.

— Осторожнее, — засмеялся мой сосед. — Сектор банкрота и… твое очко отправится в зрительный зал!

Народ на баре, услышав шутку из капитал-шоу «Поле чудес», заржал. Даже бармены заулыбались. А может нам сюда телевизоры поставить? Пусть народ смотрит. Без звука, конечно. Чтобы не мешать шоу-программе. Я поднял руку, щелкнул пальцами. Ко мне тут же подбежала Любка-крыска:

— Да, Сергей Дмитриевич!

— А не поставить ли нам сюда телевизоры? Вон туда, над баром — я показал пустой участок стены вверху — Пусть посетители смотрят то же «Поле чудес» или «Что? Где? Когда?». Привыкают, так сказать, к рулетке…

— Уже обсуждали с Бобом Дональдовичем…

— С кем? — я даже пивом поперхнулся.

— Ну, папа у него Дональд, — непонимающе хлопала ресницами Люба, — так что как-то так… Да он и сам не против. Говорит, настоящим русским себя чувствует.

— Ладно, — смирился я с жестокой действительностью. — И что он сказал?

— Сказал, что телевизор будет отвлекать посетителей от игры, — разбила мои фантазии Любка.

— А, ну да… тут не поспоришь. Карась уже поправился?

— Господин Карасев завтра выходит на работу, — она даже в лице не изменилась, хотя подробности Вовкиного заболевания уже просочились в народ. Профессиональная травма, как-никак. Человек пострадал на производстве.

Я допил Праздрой и пошел обратно на второй этаж. Сейчас приедет Гирш, надо перетереть насчет нового министра МВД. Хотя, судя по тому, что происходит вокруг Белого дома, Ельцину сейчас будет совсем не до министров.

Да, вот и он, но не один. С ним пришел молодой мужик лет двадцати семи- двадцати восьми, крепкий, с уверенным взглядом, усы щеткой. Отставник? Возможно. Сейчас из армии бегут сломя голову. Там просто беда. Но как старлей, судя по возрасту, мог оказаться рядом с таким человеком? Наверное, сейчас я это узнаю.

— Николай, — протянул тот руку первым. Решителен, не слабак, кисть крепкая, с мозолями на костяшках. Интересно, для души колотит грушу или жизнь заставила?

— Сергей, — сказал Гирш, по-хозяйски располагаясь напротив и наливая себе выпить. — Знакомься. Это Николай Гут. Есть одно очень интересное предложение…