Лихие. Авторитет

— Ну, а как я еще ларек в его городе поставлю? — с пьяным недоумением посмотрел на меня незадачливый бутлегер. — А Алексеев под такими бандитами ходит, что вам пиздец! Вас просто закопают. Ык.

Вот же дерьмо! А я уже было расслабился.

— Остаешься тут, — негромко сказал я Копченому. — Не выпускай их отсюда. Если сдохнут сами, хорошо. Нас ни один следак не притянет. Сами набодяжили, сами пили, сами отравились. Концы в воду.

— А если протрезвеют? — хмуро посмотрел на меня Гриша.

— Тогда вывезешь в лес и там зароешь, — ответил я. — Если господь промахнется, мы ему придем на помощь. Кстати, чей район, где ларек стоял?

— Токаря, — хмуро засопел Копченый.

— И его там же закопаешь, — сказал я на прощание. — Он точно в теме. И если Витька умрет, ты на его Зойке женишься, понял? Дети не должны из-за твоего косяка без отца расти.

Мда… Думал, напугаю его, а черта с два. Что-то он не сильно забоялся. На обожженной физиономии Копченого появилось выражение деловитой задумчивости. Зойка баба видная, а он у нас тот еще красавец…

А я уже возвращался в Лобню, которая должна была моими заботами превратиться в крепкий тыл и оазис спокойствия. И вроде бы получалось до этого момента. Эльвира Николаевна, которая в нашем холдинге носила гордое звание «зам по хуйне», покрасила все лавки и бордюры и даже сделала так, что начал бить фонтан, который в последний раз изливал свои струи аккурат в тот момент, когда Леонида Ильича еще считали не старым маразматиком, а вполне интересным, хотя и пожилым мужчиной. То есть, в мезозое.

Мент на входе в администрацию квакнул что-то невразумительное, но узнав меня, заткнулся и сделал вид, что он фикус. Коридоры, забитые озабоченными людьми, вызвали у меня лишь брезгливую усмешку. А вот у сотрудников администрации, которые прижимались к стенам, видя меня в распахнутом пальто в сопровождении группы поддержки, занимающей весь объем помещения, на лицах появилось выражение ужаса. Они только сейчас поняли, что упорные слухи про связь главы города с бандитами — это и не слухи вовсе…

— Нельзя! Там идет совещание, — непонимающе уставилась на меня дородная тетенька, исполнявшая роль здешней секретарши. Она смотрела на меня с возмущением, ибо нет хуже преступления для истинной хранительницы начальственного кабинета, чем посетитель, врывающийся в оный без ее высочайшего дозволения. А тем более, посетитель в составе целой толпы.

— Усохни, — небрежно бросил Копченый и внимательно посмотрел на тетку. Та нервно икнула, как тот бодяжник в ангаре, и усохла. Причем, как мне показалась, по-настоящему. Она как будто даже меньше стала.

— Вы же не записаны на прием, — сказала она, видимо, по привычке и замолчала, видя, что я уже вошел в кабинет.

— Сергей Дмитриевич? — недоуменно посмотрел на меня Фельдмаршал, а в глазах его я увидел тень недовольства. Да! И как тут все запущено! Видимо, я тоже недорабатываю. Все дела! Все заботы! Ну ничего, я сейчас проведу воспитательную беседу. Я все исправлю!

Вы когда-нибудь видели, как полубог провинциального разлива, импозантный мужчина с благородной сединой и ласковой укоризной в глазах, достойной предвыборного плаката, вылетает из кресла, словно пробка из бутылки? Вот и набор замов и начальников отдела тоже такого раньше не видел. На их лицах я читал смесь ужаса, жадного любопытства и радости от осознания того, что сегодня пиздят не их.

— Я тебя, сучара, зачем сюда поставил? — Я удобно устроился на груди Фельдмаршала и занес кулак над его бледнеющим лицом.

— Ра-работать, — просипел он, а я нанес первый удар, прямо в сдобную морду.

— Правильно, — ответил я и снова поднял кулак. — А сколько я тебе разрешил зарабатывать?

— Ды… А… э-э-э… — замычал тот, водя ошалевшим взглядом по сторонам.

— Ладно, этот вопрос опустим, — я ударил его еще раз.

Не стоит рассказывать всем, что он забирает десять процентов от бюджета, из которых пять приносит мне. Такова законная доля региональных чиновников, сидящих на бюджетном бабле. Это знала прокуратура, и люди, которые откусывали по чину, считались настоящими патриотами и чуть ли не бессребреникам. Это же Подмосковье, а не какая-нибудь черноземная область, где крали статьи бюджета целиком. На федеральном уровне процент был равен двум, ну так там и суммы совсем другие.

— Знаешь, за что я тебя бью? — спросил я, а Фельдмаршал отчаянно замотал головой, разбрызгивая по сторонам кровавые сопли.

— Плохо, — огорчился я и сунул ему в рожу еще раз. — Ты одним мудакам дал зеленый свет, а они паленую водку завезли. Люди в моем городе умирают от этой водки, понял? Из-за жадности твоей, пидор гнойный, хороший мужик сейчас в реанимации лежит, вот-вот помрет. Я его с детства знаю. Еще одного закопали. Тебе мало было? Тебя назад вернуть? Туда, где ты два года назад был? Так я могу. Вкурил?

Я встал и несколько раз от души пнул его по ребрам. Пнул бы сильнее, но ботинок было жалко. Ведь триста баксов отдал. Да и Ленка расстроится, это она их выбирала.