Лихие годы (1925–1941): Воспоминания

В это же время архимандрит Серафим принимается за хлопоты о канонизации преп. Серафима Саровского. Используя свои связи в придворных кругах, отец Серафим сумел найти дорогу к императору Николаю II и после двух лет усиленных хлопот, сломив упорное сопротивление некоторых членов Синода, архимандрит добивается канонизации. Инициаторами прославления преп. Серафима следует считать двух человек: митрополита Антония (Вадковского) и архимандрита Серафима (Чичагова). Он же является автором службы преп. Серафиму и автором работы «Описание Дивеевского монастыря».

Тогда же, в связи с началом Русско-японской войны, начинается патриотическая деятельность о. Серафима: он пишет статьи, в которых предсказывает скорую победу, формирует санитарные поезда, собирает пожертвования. С. Ю. Витте в своих мемуарах бросает горький упрек в адрес о. Серафима, обвиняя его в карьеризме. Это вряд ли вполне справедливо: о. Серафим был безусловно искренним русским патриотом и монархистом; это видно из того, что он остался верным своим убеждениям и в 30-е годы на кафедре митрополита Ленинградского и своих убеждений нисколько не скрывал, но честолюбие было, вероятно, свойственно его сангвинической, энергичной натуре.

В начале 1905 года его рукополагают в Московском Успенском соборе во епископа Кутаисского. Новый епископ, едва появившись в Грузии, сталкивается с грозной ситуацией: революция всколыхнула грузинский национализм, и епископ со всей присущей ему энергией принимается за борьбу с революционным движением и грузинским национализмом.

В это же время епископ отдает свое имя вновь основанному Союзу русского народа и приобретает славу одного из известнейших черносотенцев. Результатом было покушение на епископа, и лишь благодаря счастливой случайности он остался жив. Но это не испугало героя Плевны: епископ не прекращает своей деятельности. В 1907 году он получает назначение епископом Кишеневским, в 1909 году — епископом Орловским, а в 1912 году — архиепископом Тверским и Кашинским. И всюду одно и то же: порядок, дисциплина, военная строгость и барская милость. Связи с Царским Селом продолжаются. Во время войны он знакомится с Распутиным. В журнале «Былое» были напечатаны секретные донесения полиции о беседах архиепископа Серафима со знаменитым «старцем». Из них видно, что архиепископ и здесь не уронил себя: он говорил с сибирским мужичком барственно-снисходительным тоном, упрекал его за гонения на епископа Гермогена. «За хулу на епископа Бог не простит», — заметил он.

Наконец, наступил 1917 год. Паства потребовала его немедленной отставки: личность владыки была слишком одиозна. Архиепископ протестовал, но пришлось покориться. Новый Синод, руководимый Львовым, отправляет его на покой. Владыка поселяется в Москве. Будучи членом Собора 1917–18 годов, архиепископ получает назначение митрополитом Варшавским и всея Польши. Но гражданская война и отделение Польши помешали ему отправиться к месту его нового служения. Он живет в Москве, служит в храме «Троица в листах» на Сухаревском рынке, сближается с архиепископом Феодором (бывшим ректором Московской Духовной Академии) и входит в группу епископов Даниловского монастыря, представлявшую собой оппозицию справа Патриарху Тихону. Покойный преподаватель Московской Академии, Сергей Александрович Волков, мне рассказывал, как в 1920 году митрополит разговаривал с ним в алтаре Пятницкой церкви, находящейся около лавры (лавра и академия были уже закрыты). Епископ Иларион спросил у Сергея Александровича: «О чем Вы с ним разговаривали?» «Осуждал Святейшего за излишнюю мягкость по отношению к советской власти». «А, он думает, что он все еще в Суздальском Спасо-Евфимьевском монастыре?»

В 1922 году, после ареста патриарха, митрополит был также арестован и приговорен к 4 годам заключения. До 1928 года он проживал на Соловках, а затем вернулся в Москву. В 1927 году он признал власть митрополита Сергия и его Синода. Человек порядка, привыкший мыслить в категориях строгой иерархии, он считал восстановление централизованной власти наиболее важным делом. По отношению к власти митрополит придерживался принципа: «dura lex, sed lex».

Этот-то человек был назначен к нам в Питер весной 1928 года для борьбы с иосифлянским расколом. Тучков, видимо, при этом вспомнил поговорку: «клин клином вышибай». Он прибыл к нам в Питер на 2-ой неделе великого поста и совершил свою первую литургию в третье воскресенье четыредесятницы в Преображенском храме на Литейном, где когда-то был старостой. Резиденция нового митрополита была в Новодевичьем монастыре, в бывших игуменских покоях; игуменья перешла в другое помещение.