Лихо

— Нам вас, — чуть слышно процедила Ирина Михайловна.

Выдрин отдал ей микрофон и вернулся на свое место. Ника неуверенно погладила его по руке:

— Хорошо сказали. Четко и по делу.

— Что мы тут делаем? — тихо спросил он.

— Хотите уйти? — спросила Ника.

— Теперь уже поздно.

— Можно сделать вид, что вам стало плохо.

Выдрин хмыкнул. Получилось громко. На него оглянулась учительница физики. Выдрин выдержал ее презрительный взгляд, а когда она отвернулась, закрыл глаза и попытался отключиться от происходящего. Почему-то хотелось скрипеть зубами и ерзать ногами.

Со сцены раздался голос Сергея Павловича:

— Старик, ты прожил богатую, насыщенную, интересную жизнь, пора и честь знать…

— Вы что, Сергей Павлович? — спросила Ирина Михайловна. — Спасибо, садитесь.

— Еще два слова.

— Нет-нет, спасибо.

Судя по громкому шороху и нарастающему гулу, они боролись за микрофон.

— Погуляй там за всех нас! В раю! — крикнул Сергей Павлович. И добавил чуть слезливо: — А мы подтянемся!

Выдрин встал и шатаясь вышел из зала. Сзади успел долететь удивленный голос Ирины Михайловны:

— А… Э… Александр Иванович!

Он добрел до туалета, обхватил ладонями скользкую раковину и некоторое время стоял над ней, приоткрыв рот и пытаясь понять, вырвет его или нет. Но тошнота отступила. Выдрин умылся прохладной водой и посмотрел на себя в зеркало. Глаза у него были зеленые, а лицо серое. Вообще-то вполне подходящий внешний вид для визита к матери и бабушке Юры Климова. Всяко лучше, чем если бы к ним явился розовощекий весельчак.

Что-то громко щелкнуло в одной из кабинок, и запахло табачным дымом. Выдрин замер и спросил:

— Кто здесь?

После недолгого молчания ответил знакомый голос:

— Здравствуйте, Александр Иванович! Ну как там? Гроб стали открывать?

Это был Саша Иванов.

— Что ты тут делаешь? — спросил Выдрин.

— А вы? Пописать захотелось? Писайте, не стесняйтесь.

— В школе запрещено курить, — сказал Выдрин и выключил воду.

— Знаю. Слышал, вы домой к Юре пойдете.

— Пойду. А что?

— Ничего. Удачно сходить!

— Спасибо, — сказал Выдрин.

— Пожалуйста.

— Выброси сигарету, сработает пожарная сигнализация.

— Вот весело будет, правда? Интересно, гроб потащат, когда побегут на улицу?

— Ты специально решил это устроить?

— Александр Иванович, ну вы чего! Тут температурные датчики стоят, на дым не реагируют.

— Дай тогда и мне сигарету.

Пачка прилетела из дальней кабинки и упала Выдрину под ноги. Зажигалка лежала внутри. Выдрин закурил и положил пачку на подоконник.

— Ты Юру хорошо знал? — спросил он.

— Кое-что знал, — ответил Саша. — Хотите секреты разведать?

— Хочу знать, что сказать его матери. Я понятия не имею.

— Ну там слова соболезнования всякие…

— Это понятно. Но как-то мало.

— Скажите ей, что он не виноват.

— Но он же сам повесился. Правильно?

— Да. Но он не виноват.

Выдрин вздохнул и пожал плечами:

— Ладно, посмотрим. — Бросил сигарету в унитаз ближней кабинки. — Пачка на подоконнике.

И вышел.

Окончания церемонии Выдрин ждал в вестибюле. Сначала пронесли гроб. Его тащили четверо крепышей из ритуальной конторы. Потом появились коллеги. Ирина Михайловна подошла к Выдрину и больно схватила за локоть:

— Саша, в чем дело?

— Мне стало плохо, — ответил он.

— Вы же мужчина!

Он не ответил.

— Я надеюсь, — продолжила она, — что сейчас вы пойдете к Климовым.

— Пойду, пойду.

— Напишите мне вечером, не забудьте.

— Не забуду.

— Но не в общий чат.

— Я помню, Ирина Михайловна.

Когда все вышли, он испытал небольшое облегчение.

«Может, не ходить? И сказать, что они меня не пустили?»

Его окликнула Ника:

— Вам лучше, Александр Иванович?

— Да, — соврал он.

— Может, я схожу с вами?

— Нет. Даже не думай.

— Александр Иванович, мне уже пятнадцать.

— И что?

— Ну просто не ребенок уже.

— Ребенок, — ответил Выдрин. — Иди домой.

Она закатила глаза. И вышла на улицу. Он еще немного постоял в вестибюле.

— А гроб открывали? — спросила охранница.

— Нет.

— Я читала, от него там рожки да ножки остались. Ни головы, ни рук, ни ног.

— Где вы такое читали?

— В новостях.

— В новостях, — повторил Выдрин.

— Что же там положили? Может, один костюм?

«А остатки по карманам рассовали», — подумал Выдрин.

— Говорят, — продолжила охранница, — что там всех в куче сжигают и пепел вам может достаться непонятно чей. Гробы используют по многу раз. Тело вынули, в печь кинули, а гроб обратно на склад.

— Как будто это все имеет какое-то значение, — ответил Выдрин.

— Ну как же?! Во-первых, за гроб я заплатила деньги. Во-вторых, зачем мне чужой пепел? Мне мой нужен.

— Всего доброго, — сказал Выдрин и вышел.

Автобус как раз уезжал со двора. Дождавшись, пока он скроется с глаз, Выдрин поплелся следом. Он решил напиться. Но почти сразу передумал. Проходя мимо спортивной площадки за школой, он вцепился в турник, повисел на нем, будто сушеная вобла, потом стиснул зубы и с усилием подтянулся один раз. Кто-то поаплодировал ему. Выдрин спрыгнул и огляделся. Поблизости никого не оказалось. Ладони саднило. Выдрин зашагал дальше, на ходу достал смартфон, проверил соцсети и убрал назад.