Лихо. Медь и мёд

– Не думаю, – ответил Лале с лёгким кивком, хотя чародей ему не кланялся. – Но меня знает панна Мореника.

Юноша засмеялся.

– Ты можешь не стараться, – подмигнул он. – Мореника не водится с клириками.

Ольжана скрестила руки на груди. Насупившись, шагнула вперёд и поравнялась с Лале.

– Как насчёт спросить у Мореники? – спросила она, подняла руку и нарочно медленно убрала за ухо выбившуюся прядь – так, чтобы зазвенел браслет на запястье.

Юноша перевёл взгляд на неё. Ольжана не любила, когда её так оценивающе рассматривали – особенно мужчины, – и смутилась.

– Ты из Кажимериных?

– Э-э, да. – Ольжана отдёрнула руку. – Можно и так сказать. То есть… – Раздражённо выдохнула: – Ну да.

Ей захотелось себя ударить. И это она ещё что-то думала про Лале и его избирательную застенчивость!

– Ладно. – Юноша сузил глаза. Отошёл к вагончику и позвал: – Мореника!

Та удивлённо выглянула.

– Что? – приподняла брови.

И тогда увидела Лале – лицо её просветлело. Мореника выбралась на ступеньку и ловко спрыгнула на землю.

– Тебя тут спрашивают. – Юноша мотнул головой.

Мореника шагнула к ним, тряхнув волосами. Закачались её крупные серьги с иноземными узорами.

– Лале! – улыбнулась она и втянула воздух так, будто ещё не до конца отдышалась после колдовства. – Ничего себе!.. Пан Авро сказал, что тебя можно ждать, но не говорил, когда именно…

Она сжала плечи Лале и засмеялась.

– Что у тебя с носом?

Лале весело отмахнулся – долгая, мол, история, не сейчас… Мореника тут же развернулась к Ольжане.

– Ты та ученица госпожи Кажимеры, да? – Её глаза забегали по её лицу, точно считывали его, как раскрытую книгу. – За которой гонится чудище?

– Да, – хрипнула Ольжана, ловя протянутую руку Мореники. И назвала своё имя. – Слушай, а это… твоя настоящая внешность?

Мореника хохотнула.

– Да. – Чуть качнула бедром. – А что?

– Ты очень красивая, – проговорила Ольжана, чувствуя себя неотёсанной деревенщиной, которой показали нечто чудесное. – И танцуешь восхитительно. Я никогда не видела, как колдуют чародеи твоего двора, и… это всё… – Поводила рукой перед лицом. – Совершенно удивительно.

Она укорила себя за то, что не сдержалась и начала нахваливать, – зачем такой, как Мореника, её похвала?.. Но Мореника снова поймала её руку и легонько сжала пальцы.

– У-у, да ты прелесть, – разулыбалась она. – Спасибо!

Выпустив Ольжану, она повернулась к Лале.

– Как добрались?

Лале чуть покачал головой.

– Не без приключений, – сказал уклончиво.

– Ладно, – кивнула Мореника. – Сейчас обсудим. И пану Авро расскажешь, только он вернётся к вечеру… – Положила ладонь на плечо юноши с серьгой. – Это Якша. Наверное, вы не знакомы?.. Якша, это – да, тот самый Лале. – (Она произносила его прозвище ласково и тянуще: «Ла-але».) – Который башильер.

Подмигнула Ольжане.

– Мы про него всем новеньким рассказываем. Не у каждого чародея есть друг из ордена… А у нас есть. – Она взяла Лале за запястье и тихонько потянула на себя. – Чего же мы стоим? Пойдёмте в Мастерскую.

Махнула рукой с нефритовым браслетом.

– Якша, запряжёшь вагончик?..

Ольжана растерялась.

– В какую мастерскую?

– Нашу, – пояснила Мореника с улыбкой. – У Йовара есть изба в Чернолесье. У госпожи Кажимеры – Птичий Терем. У господина Грацека – замок в скале, а у нашего пана Авро – Мастерская.

Она подхватила Ольжану под локоть.

– Как раз тебе всё покажу.

* * *

Ольжана думала, что «мастерская» окажется пристройкой к особняку пана Авро (а может, к его палаццо – в представлениях Ольжаны он жил с размахом савайарского богача). Но нет.

Мастерской чародеи Двора Лиц называли прямоугольную башню в пять или шесть ярусов. Как объяснила Мореника, во времена савайарского владычества эта башня была построена как кампанила – городская колокольня. Её светлый фасад перебивался полосами из цветных узорных плиток – приглушённо-зелёных, охряных и красных. Окна – стрельчатые арки – соседствовали с такими же стрельчатыми углублениями, похожими на альковы. В них стояли мраморные скульптуры.

Мореника рассказала, что не все чародеи Двора Лиц жили в Мастерской постоянно – спальни располагались на верхних ярусах, – но работали всегда здесь. А из спален выделялась лишь комната пана Авро – ему было тяжело постоянно подниматься по лестницам, поэтому он обустроился внизу.

– Как это? – не поняла Ольжана. – Если ему тяжело, почему он просто не примерит на себя другое тело?

– Смешно. – Мореника толкнула плечом тяжёлую дверь кампанилы. – Ты рассуждаешь как Лале в его первый приезд к нам.

Лале за её спиной молча развёл руками.

– Если на лицо со шрамом надеть маску, шрам никуда не денется. – Мореника шагнула в Мастерскую. – Пан Авро может укутать себя в самые тонкие колдовские кожи, но это не омолодит его суставы. Да, когда он колдует, он может прыгать и плясать, словно ловкий юноша, и никто не заподозрит в нём старика – но поверь мне, сам пан Авро никогда не забывает, каков он на самом деле. Чародейство всегда берёт плату.