Лихое время

Глядя в ничего не выражающие глаза убийцы и садиста, Ленков подумал, что такого типа надо держать при себе, для самых грязных дел. С твердой зарубкой в его тупой башке: это он, Ленков, его в трудную минуту обогрел и взял в товарищи, увел от опасности. А для чего? А чтобы был Яшка преданной, не знающей страха и пощады машиной для убийств, палачом карманным. Конечно, все равно проверить. Кровью. А заодно и показать новичкам – допускается только беспрекословное поведение и полное повиновение его, Ленкова, воле.

Когда Задорожный вернулся на «хазу» хитрой Нюрки после налета на постоялый двор Савинкова, успешно совершенного в ночь на 23 ноября, у хозяйки сидел Цупко. Он молча пожал Трофиму руку, здороваясь, потом кивнул на дверь.

– Пошли!

– Куды средь ночи-то? Да и пожрать не мешало бы… – недоуменно сказал Трофим, но Цупко, поднимаясь и нахлобучивая шапку, ничего не ответил.

Они долго шли закоулками, темными и угрюмыми. Наконец, притопали к дому за крепким высоким забором, куда сначала зашел только Филипп. Отсутствовал он недолго, выглянул из калитки, поманил за собой. Пройдя через двор, ступили на невысокое крыльцо, миновали сени. За дверью оказалась кухня, а прямо впереди, за плотными занавесями, горел яркий свет, слышались голоса.

Цупко и Задорожный вошли туда, и перед глазами Трофима предстала большая, хорошо освещенная тремя керосиновыми лампами комната. За ломящимся от закуски столом сидели человек пятнадцать мужиков, в основном его, Трофима, возраста.

Его появление встретили сдержанно. Поздоровались кивками. Трофим еще толком никого не разглядел, но атамана взгляд сразу выцепил: Ленков сидел в дальнем торце стола, у окна.

Трофим подобострастно скривил губы в подобие улыбки, мелко закивал, здороваясь.

– Проходи, проходи, вон, на свободно место, – сказал Ленков.

Пробираясь вдоль стенки, Трофим увидел и Верхоленцева, сидевшего почти рядом с Ленковым. «О, да никак при атамане пристроился!» – подумал со злым удивлением Задорожный.

– Здорово, Яха!

– Наше вам с кисточкой! – развязно ответил Верхоленцев.

«Ты глянь, какие мы урки!.. – хмыкнул про себя Трофим. – Ну, частушечник… На ходу подметки рвет!»

– Рад, что собрались мы нынче живы и здоровы! – раздался голос Ленкова. – Посидим, дела наши обсудим, выпьем за удачу. Должен доложить честному собранию, что пока дела наши идут так, как намечаем… – Атаман замолчал на мгновение, тяжело оглядел собравшихся за столом и закончил с неожиданной угрозой. – Но есть и подлянка!..

За столом возмущенно зашумели.

– Кому предъявляшь? Чо за подлянка?

Ленков выждал, когда шум утихнет. Потом резко ткнул рукой в сидевшего с краю стола чернобородого мужика в атласной синей рубахе и чесучовом пиджаке.

– Ленька! А ну-ка поведай народу, на сколь оттырку устроил?!

Задорожный почувствовал, что у него по спине заструился пот. Оттырка – дело серьезное. При воровском братстве зажать часть добычи – смертный грех! Он скосил глаза на виновника. Тот, побелев, медленно поднимался из-за стола.

– Ленька! Говори! Што было? Кто тому в свидетелях? – вокруг сыпались вопросы.

– Братцы! Виноват! Штоб когда я еще! Братцы! Простите, братцы! – вдруг закричал и упал на колени, чуть не стянув со стола скатерть, виновный.

– Вот вам и свидетельство! – насмешливо бросил Ленков. – Ладно! С одним все ясно. Теперь другого, из новеньких, проверим. Яшка! – он вскинул глаза на Верхоленцева. – Что нам подскажешь?

– А чо тут за подсказки могут быть? – пожал плечами спокойный среди возбужденного застолья Верхоленцев. – В таких случаях одно спасенье от тыра…

Все, даже стоящий на коленях чернобородый Ленька, замолчали и уставились на Яшку.

А он встал, подошел к Ленкову и протянул руку. Костя вытащил из бокового кармана галифе револьвер и молча положил его в протянутую руку.

Верхоленцев медленно повернулся к виновному, оцепеневшему от неожиданного хода атамана, столь же медленно поднял руку и нажал на спуск.

Оглушительный выстрел сотряс пламень в лампах. Схватившись за грудь, Ленька завалился с колен навзничь. Верхоленцев неторопливо обошел стол, подошел к Леньке, наклонив голову влево, посмотрел на него, потом снова направил револьвер и выстрелил лежащему в голову. Тело дважды резко дернулось и замерло.

Яшка вернулся к Ленкову и положил наган перед ним. Костя обвел глазами застывшее застолье, шепнул что-то соседу слева. Тот поднялся и вышел, провожаемый затравленными взглядами. Через минуту двое парней, появившиеся в комнате, выволокли труп прочь.

– Помянем раба божия Леонида, – нарушил тишину Костя и выпил стопку до дна.