Лихолетье

– Да я и сама не знаю, – отозвалась Настька, отмякая и теперь уже прижимаясь к плечу мужика, словно искала защиты. – Я же, пока за тобой ухаживала, не дядькой Паней звала, а Пашей, да Павликом. Вот, привыкла – Паша да Павлик, а когда сын родился, так и назвала. Только назвать-то назвала, да не крестили мы его…

– Как так? – удивился Павел. – Дитятко уже песни поет, дядьку… хм… обсикивает, а до сих пор некрещеный?

– Так кому крестить-то? – вздохнула Настька. – Батюшку ляхи убили, а где другого найти? У нас теперь и венчать некому, и покойников некому отпеть.

Павел задумался. Потом, поглаживая по плечу девчонку (ну, не поворачивался язык назвать ее бабой, хоть и дите есть!), спросил:

– Вот что, девка, скажи-ка – замуж за меня пойдешь?

– Замуж? – опешила Настька. – Как замуж?

– Так пойдешь? Родителей у тебя нет, сватов засылать не к кому.

– Так в селе-то да в деревнях окрестных баб вдовых да девок незамужних – хоть соли. Свистни – любая за тебя пойдет. Вон дом у тебя какой, хозяйство. И сам ты – хоть куда мужик.

– Настька, про баб да девок я и без тебя знаю. Вон, по селу прошел – видел. Ты мне можешь прямо сказать – пойдешь или нет?

– Да я… – робко пробормотала Настька, зардевшись…

– Да знаю я, что страшный – седой весь да в шрамах, – поморщился Павел. – Но с лица ведь, сама понимаешь, не воду пить. Тебе годов-то сколько?

– Пятнадцать минуло, шестнадцатый пошел, – отозвалась девчонка. – А насчет шрамов да седины – дурости говоришь.

– Вишь, я тебя и старше буду. Мне ж скоро тридцать стукнет.

– Всего-то? – засмеялась девчонка. – А чего ж я тебя дядькой зову?

– А ты раньше-то меня как звала?

– Да я уж и не помню, – задумалась Настька. – Ты-то уже женатый мужик был, с детьми, а я так, пигалица…

– Ладно, – махнул рукой Павел. – Кой хрен разница, как ты меня раньше звала. Теперь можно просто – Павел, без дяди.

– Добро, – охотно согласилась девушка. – Павел так Павел. Могу даже Павликом звать, коли хочешь.

– Ты щас ответь – замуж-то пойдешь али нет?

– А ребенок? Тебя же всю жизнь будут носом тыкать – вон, мол, ляшское отродье кормишь!

– Так почему – ляшское? – хмыкнул Павел. Обстоятельно, словно малому ребенку, втолковал: – Сама ж говорила, ухаживала ты за мной, пока я пораненный лежал. Я же не помню ни хрена… Вроде, замерз я как-то, а ты меня обняла, погреть решила. Ну, а потом – сама понимаешь, что было… Было такое?

– Да ты че, Паш? – обалдела девчонка. – Кто же в такое поверит-то?

– Да все и поверят, – убежденно ответил Павел. – А кто не поверит, так… И от тебя коли про ляха хоть полслова услышу, так…

Мужик положил на стол ладонь и сжал ее в кулак. А кулак у него был… Настька, посмотрев на кулак, хихикнула и прижалась к его плечу еще крепче.

– Пойду, – прошептала она и, уткнувшись в мужское плечо, счастливо разрыдалась.

– Так было такое, что прилегла ко мне, а я тебя и взял?

– Было…

– Ну, нам свой грех покрыть надобно – жениться. Вот на том и решим, – удовлетворенно сказал Павел и вздохнул: – Теперь церкву строить, попа искать… Без церквы да без попа – как свадьбу-то справлять будем? Опять же – детишек надо крестить. И Пашку-младшего, и других.

– Каких других? – шмыгнула носом Настька.

– Наших. Ну и соседских тоже. Но наших-то – в первую голову. Ты же мне детишек-то нарожаешь?

– Нарожаю! – радостно пообещала Настька. – Сколько хошь нарожаю!

– Сколько хошь, говоришь… – задумался Павел. – А надобно хотя бы еще четверых народить. Чтобы за жену мою, покойную, за детишек.

– Тогда еще и за моих – за тятьку с мамкой, да за сеструху пропавшую.

– Это сколько же получится? – прикинул Павел. – Ну, один у нас есть, осталось еще шестерых. Как, управишься?

– Управлюсь! – вскинула нос Настька. – Ежели с тобой рядом, так и десять не в тягость… Хошь, прямо щас.

– Нет, – грустно вздохнул Павел. – Вначале церкву построим да попа найдем. А там уж жениться станем. Мне еще к исповеди идти, чтобы без грехов новую жизнь начинать.

Глава тринадцатая Венчание на царство

– Венчаться тебе надобно, Даниил Иваныч! – покачал головой игумен Кирилло-Белозерского монастыря, прибывший в Вологду отсидеть положенный день в Земской думе.

Сказал, ровно отец, узнавший, что непутевый сын к вдовой бабе принялся бегать…

Даниил Иванович чуть не брякнул: «Да ты чего, отец игумен, белены объелся?! Мы с супругой уж десять лет как венчаны!».

– На царство венчаться, – уточнил архиепископ Вологодский и Пермский Селиверст. – Чтобы все как положено было! На царство повенчаешься, можно и Святейший собор созывать, патриарха избирать.

– Москву освободим, так сразу и повенчаюсь, – отозвался Даниил, недоуменно посмотрев на игумена. – Вроде бы говорили мы об этом? Чего ж снова-то из пустого в порожнее переливать?

– Нельзя больше ждать, – сказал отец Матфей. – Когда еще в Москве-то будем? Не завтра и не через неделю… Может, через месяц или через год? – пожал он плечами, – Народу царь нужен, на царство венчанный! Без царя-то – гиль да смута. Сколько раз слышал – вон, избрать-то избрали князь Данилу на царство, а чего ж не венчается-то? Где шапка Мономахова?