Лихорадка теней

Дэни остается хладнокровной все время. В редких случаях она позволяет увидеть свои чувства, это был один из тех, когда она показала их на лице и позволила увидеть их. У нее целый арсенал сердитых взглядов и недовольных ухмылок, она великолепно справлялась с каждой мелочью, беззаботной усмешкой и самодовольной походкой, известной человечеству, и я подозреваю, что она усовершенствовала Смертельный Взгляд на отлично.

Теперь ее лицо было обнажено и широко открыто. Неподдельное обожание светилось в ее глазах. — Это самый лучший День Рождения из всех. Никогда еще никто не делал такого для меня, — сказала она с удивлением. — Даже мама… — Она осеклась и сжала губы в тонкую линию.

— Горох в Мега стручке, — сказала я, взъерошив ее кудри, пока мы шагали вниз по переулку за книжным магазином, — Я люблю тебя детка.

Она резко дернулась, но быстро вернула беззаботную усмешку вместо потрясения.

— Чувиха, я даже позволю тебе безнаказанно называть меня деткой. Действительно думаешь, я стала красивее? Не то, чтобы я переживала или скучала, просто я хотела знать, какого рода боль в заднице будет, когда я буду более возбужденой, чем раньше, и Танцор получает хорошие…

— Привела наам вкуууусностей, чтобы выпить, быстрееейшая? Послеееедняя была слааааааадкой.

Я повернулась, подняв копье вверх. Они или просеялись или прятались в тени, а мы так радовались нашей победе, что ничего не замечали.

Пара Темных, которых я никогда раньше не видела, стояла у мусорных баков возле задней двери КиСБ. Они были одинаковыми. Каждый с четырьмя руками и четырьмя тонкими, трубчатыми ногами. Три головы на каждого, и десятки ртов на их плоских ужасных лицах, с крошечными острыми, как иглы, зубами. В углах многих ртов были пары множества длинных, тонких зубов, и я знала, правда не знаю откуда, что они использовали их в качестве соломинки.

У моей сестры отсутствовал костный мозг, ее эндокринные железы были высосаны, глаза впавшими, и у нее не было спинномозговой жидкости. Следователь был полностью потеряным.

Я не была. Больше не была.

Я знала, какая каста убила Алину. Что вгрызалось и рвало ее плоть на куски, с медленной тщательностью поглощая ее внутренности, словно деликатес для гурмана.

Я с опозданием поняла то, что они сказали.

«Привела нам вкусностей, чтобы выпить, быстрейшая? Последняя была сладкой».

Я застыла в ужасе. Наверно, это не то, чем кажется. Дэни была быстрейшей. Что — Как — Мой мозг превратился в пыль.

Они смотрели за меня с выражением надежды. — Онна нашша, такк ведь? — шесть ртов говорили как один. — Ты должжжна забрать у нее копьеее для нассс. Ты должна сделать ее беспомощщщной, как ты сделала с другой блондинкой. Оставить на аллее с наммми снова.

Дэни. Я открыла свой рот. Но кажется, не могла произнести ни звука.

Я услышала позади себя удушливый звук. Звук приглушенного рыдания.

— Не уходи, быстрейшшшая! — Шесть ртов вопили, взгляд сосредоточен на чем-то за мной. — Вернись, накорми нассс снова! Мы ооочень голодные!

Я повернулась и уставилась на Дэни.

Ее глаза в ужасе распахнулись на бледном лице. Она отшатнулась от меня.

Если она достанет свой меч, это все упростит.

Она этого не делает.

— Доставай свой меч.

Она замотала головой и сделала еще один шаг назад.

— Доставай свой гребаный меч!

Она закусила губу и снова затрясла головой. — И не подумаю. Хоть я и быстрее. Я не собираюсь тебя убивать.

— Ты убила мою сестру. Почему не меня? — Темное озеро в моей голове начинало кипеть.

— Это не так.

— Ты привела ее к ним.

Ее лицо перекосило от гнева.

— Ты ни хрена не знаешь обо мне, ты тупая чертова дура! Ты ничего не знаешь!

Я услышала позади себя шелест, похожий на звук мокрой кожи и развернулась. Эти уроды, что убили мою сестру, воспользовались тем, что я отвлеклась и удрали.

Никаких шансов. Это то, для чего я живу. Этот момент. Моя месть. Сначала их, а затем ее.

Я наношу удары по ним, крича имя моей сестры.

Я режу, разрываю и рву.

Я начинаю с копья и заканчиваю своими голыми руками.

Я налетаю на эту пару, как звероподобная форма Бэрронса. Моя сестра умерла в переулке с этими монстрами, работающими над ней, и теперь я знаю, что это было не быстро. Я вижу ее, с белеющими от боли губами, она знает, что умрет, царапает на тротуаре подсказку. Надеется, что я приду, боится, что я приду. Считает, я могу преуспеть там, где она не смогла. Боже, я скучаю по ней! Ненависть поглощает меня. Я превратилась в месть, я обнимаю ее, я стала ею.

Когда я закончу, не останется кусков больше, чем с мой кулак.

Я дрожу, задыхаюсь, покрытая частями плоти и серого вещества из их раздробленных черепов.

«Накормите нас снова», — требовали они.

Я согнулась пополам и рухнула на тротуар, меня вырвало. Меня тошнит пока я плачу сухими слезами, затем я плачу до звона в ушах и жжения в глазах.

Мне даже не нужно было оборачиваться, для того, чтобы узнать, что она давно уже пропала из виду.

Я наконец, добилась того, ради чего я приехала в Дублин.

Я узнала, кто убил мою сестру.

Девушка, о которой я стала думать, как о моей сестре.

Я свернулась клубком на холодном тротуаре и закричала.

Глава 37