Лихорадка в квартале Маре

– Да, правильно! Это я его убила. И знаете, за что? Чтобы спасти то, чего сейчас уже не спасти. Потому что он хотел помешать моей свадьбе с Жаном Марёй. Он хотел владеть мною один. Потому что я спала с ним. Да! Давайте, можете глазеть на меня. Я это заслужила. Кабироль, Латюи… Я спала только с мразью. Когда я принимаю ванну, я думаю об этом. Мне надо принять тысячи ванн. На улице я замечаю, что моя грудь притягивает взгляды. Один прохожий даже воскликнул: «Вот это да!» Не так много людей видели мою грудь…

Она резко распахнула полы своего жакета, оборвав пуговицу. Я увидел ее груди, словно поднятые яростной бурей.

– …когда их лапали грязные пальцы Кабироля… Кабироль, Латюи! Я вам противна, не правда ли? Я всегда была вам противна. Мне даже не надо было говорить что-нибудь в тот день, когда я лежала в постели. Вы прекрасно видели, что я предлагала вам себя. И я заметила, что и вы тоже… Если бы я не внушала вам такого отвращения… Но я была вам противна.

– В моей жизни,– сказал я,– только Кабироль был мне по-настоящему противен.

Она даже не расслышала мои слова. Кое-как запахнув полы жакета на груди, она рухнула в кресло с лицом, мокрым от пота, ткнула пальцем в телефон и сказала:

– Ну, давайте. Зовите легавых.

– Заткнитесь и дайте мне ответить,– сказал я.– Оставим легавых в покое. Убийца для них – это Латюи. Поскольку они закрыли это дело, давайте не будем сообщать им новые сведения, которые заставят их открывать его снова. У них могут начаться комплексы.

Она глубоко вздохнула.

– Я… я не понимаю вашего отношения.

– Все очень просто. Кабироль был мерзавцем. В день, когда он взял – естественно, в залог – среди кучи других вещей плюшевого медвежонка, игрушку ребенка разоренной дотла семьи, он выдал себя. Потому что присутствие этой игрушки в куче прочего хлама просветило меня насчет этого субчика лучше, чем его подробная биография или психологические исследования. Его пришили? Тем лучше. Пусть он на том свете разбирается со своим убийцей, я и пальцем не шевельну, чтобы помочь поймать этого убийцу. Последующие события привели к тому, что убийце безобидного чудака досталась роль козла отпущения. Он вполне мог заплатить за двоих, и круг замкнулся.

Я замолчал. Последовала тишина. Потом вздох.

– А дальше?

– Дальше? Это все. То, что должно было произойти, произошло. Только, повторяю вам, я хочу полной ясности между нами. Итак, продолжаю… Я встретил вас на лестнице дома Кабироля. Вы не плакали. Вы комкаете свой платок, когда плачете. А тогда он был развернут, чтобы скрыть лицо на случай встречи с кем-нибудь. Я чуть не толкнул вас и произнес фразу насчет стойкости вашей губной помады, и это напомнило вам кое о чем. Гм… хочу вас спросить… Больше я не вернусь к этому вопросу, но надо сказать все до конца. Надеюсь, вы воткнули нож ему в сердце, когда он вас целовал?

Она закрыла лицо руками. Я пожал плечами.

– В конце концов это не более омерзительно, чем его грязные лапы на вашей груди. Ну, а насчет употребления ножа для бумаг, это был его нож?

– Он…

Она, видимо, была на грани обморока, но преодолела свою слабость.

– Я ничуть не раскаиваюсь в том, что сделала. И никогда не раскаюсь. Нож лежал на столе. Я схватила его и ударила.

– Значит, это не было преднамеренно?

– Преднамеренно,– упрямо сказала она,– и я ни о чем не сожалею, говорю вам. У меня в сумке был пистолет, который я когда-то у него нашла. Но я боялась шума, а нож для разрезания бумаг…

– О! Этот пистолет вряд ли наделал бы много шума, но все же больше, чем нож. Такая штука странной формы, не так ли? С насадкой на стволе. Глушитель, точно?

– Может быть.

Я швырнул пистолет Латюи на стол.

– Вот эта штука?

– Возможно.

– Да или нет?

– Да, это то самое оружие.

– Вы нашли его у Кабироля, а Латюи нашел его у вас.

– Да

– Отлично…

Я бросил пистолет обратно в ящик стола.

– Ваша мать была в курсе ваших любовных отношений с Кабиролем?

– Никто не был в курсе. Он умел хранить тайны о своей жизни. Поэтому я и решила его убрать. Никто никогда не заподозрил бы меня.

– Но вы,– продолжал я,– все же предпочли сделать так, чтобы отвести всякие подозрения от женщины. Именно поэтому мое замечание натолкнуло вас на мысль о губной помаде, после некоторых колебаний вы рискнули вернуться, чтобы стереть следы. И наткнулись на меня, когда я был в отключке.

– Да.

– И задались вопросом: кто я такой. Не отрицайте. Я почувствовал, как меня обыскивали.

– Да. Я… я заглянула в ваш бумажник и прочла вашу фамилию на документах…