Лики Богов

Маруся уже шагала к северной башне, изредка оглядываясь на соратниц. Её маленькие стопы заскользили по винту лестницы, хрупкая фигурка слилась с тенью каменной обители; дружинницы шли следом. Зрелище хаоса предстало перед ними – горели крыши домов, искалеченные тела казаков и осман лежали в лужах крови, раненые молили о помощи. Умила видела, как Баровит, перемахнув через крепостную бойницу, спускался по верёвке вниз, где-то там был и её брат, её отец.

– Радмила, ты зря спустилась, воротайся в башню да осман высматривай, Марусю прикрывай, – сказала омуженка и сделала шаг к крепостной стене.

– Баровит велел тебе с нами быть, – возразила подруга.

– Что с того? – прошипела Умила. – Может, сама за ним идти хочешь? Не отлипаешь от него, аки лист банный.

Огненные глаза округлились в недоумении, тонкие губы едва уловимо дрогнули, пальцы нервно проехались по плечу таящегося в налучье лука. Удивление сменилось обидой, отчего глаза недобро блеснули.

– Благодарю за помощь, подруженька дорогая! Кабы не ты, порубали бы нас с чернявой османцы проклятые, – скривилась лучница и поклонилась в пол. – Не к чему мне было спешить к тебе? Сама бы управилась? В следующий раз покойней буду.

– Эй! – крикнула казачка. – Сказала же, опосле мужика поделите!

Но девушки её не слышали. Резко развернувшись, Радмила направилась к башне, шипя бранные слова. Опомнившись, Умила бросилась за подругой, схватив за руку, развернула к себе.

– Прости меня, – пролепетала она.

– То знаешь у тебя всё от чего? – кипела лучница. – От недо… от бездетности! Всем плешь проела!.. Ступай с чернявой, я вас сверху прикрывать стану.

Радмила, вывернув руку из захвата, побежала по винтовой лестнице, продолжая шептать себе под нос всевозможные ругательства в адрес подруги. Свистнув, Маруся улыбнулась, вслушиваясь в топот копыт. Вороной жеребец выскочил из-за покосившихся торговых лавок, приблизившись к хозяйке, остановился, склоняясь в пригласительном жесте.

– Запрыгивай ко мне, – сказала казачка.

Но Умила не спешила, закрыв глаза, вытянула в сторону руку. В памяти вспыхнула тёмно-коричневая грива и медные бока скакуна, девушка мысленно позвала его. Тёплый ветерок заиграл золотистыми локонами омуженки, словно шепча что-то на ухо. Со следующим порывом ветра из-за замковых стен вылетел гнедой конь, встал за спиной омуженки как вкопанный, уткнувшись носом в девичью ладонь.

– Как ты это сделала? – поразилась Маруся.

– Тайна, – ухмыльнулась златовласая, запрыгивая на спину скакуна.

Топот копыт вновь разлился по земле, жеребцы врывались в клубы дыма, перепрыгивали брошенные корзины, разбитые горшки и тела убитых. Всадницы заглядывали в каждый покосившийся дом, в каждый полуразрушенный сарай, высматривая чужаков, ища выживших.

***

У подножья каменной стены бурлила серебряная река, воя сотней голосов, рассыпаясь металлическим звоном. Надрывное лошадиное ржание разносилось по всей округе, билось о стройные тела деревьев. Ярость, перемешиваясь с отчаянием, повисала в воздухе густым маревом, затмевая человеческий разум. Османы не желали оставлять лакомую крепость, не желали ни с чем возвращаться домой. Кырым был сердцем полуострова, самым мощным военным укреплением во всей округе. Здесь был и источник пресной воды, и провизия, и золото в храмах. Османы желали этой победы всей душой; восстановив в крепости силы, они могли легко взять соседнюю крепость Биюк Кастель и маленький острог Алустон. Тогда к их княжеству присоединились бы порт, плодородные земли, торговые пути. Тогда бы у них появился ресурс и надёжные оборонительные позиции, тогда бы противостоять Персии стало бы легче. Османам, во чтобы то ни стало, необходимо было сохранить целостность своего истерзанного войной с Персией княжества. Если Персия поглотит их вновь, то о независимости можно будет забыть. Поэтому османы дрались на смерть, свирепея от натиска дружинников. Противник был силён, хоть и уступал в числе. Это пугало ещё сильнее, османы бросались на дружинников гурьбой, но каждый убитый воин уносил с собой десяток тюрков. Особый страх вселяли витязи, они казались неуязвимыми и щедро поили землю вражеской кровью. В бой с витязями вступали лишь самые смелые воины османского княжества, стараясь отвести их как можно дальше друг от друга. Сейчас целью тюрков был темноволосый витязь, пытающийся пробиться к крепостным воротам.

Провернув меч, Ждан отвёл атаку османца, тот мгновенно выхватил из-за пояса нож и метнул в соперника. Витязь резко ушёл в сторону, припав на одно колено; острое лезвие пронеслось возле лица, срезав локон тёмно-русых волос. Перехватив меч рукоятью вперёд, Ждан с разворота рассёк живот противника, вскочив, блокировал клинок очередного соперника, выхватил сакс и вонзил его в шею османца.