Лики любви

А в эту книжку почетный доктор юридических наук МГУ имени Ломоносова попал за совсем другой талант, специфический, за который был прозван земляками Эль-Кабальо — Жеребец. После революции эмоциональные кубинки так воспылали чувствами к этому бородатому мужчине в полевой форме, что кричали под окнами: «Я хочу от тебя ребенка!» И он шёл навстречу обожавшим его массам. Правда, часто он это делал второпях и не раздеваясь, потому что государственных обязанностей с него никто не снимал. Как утверждают неофициальные биографы, если собрать женские массы вместе, то они заполнят большой стадион — 35 тысяч. Но мы не будем настаивать на этой цифре, учитывая, что во всей длинной жизни команданте не наберётся столько дней. Даже допустив (небезосновательно), что он мог поступать с поклонницами примерно так же, как с упомянутыми часами. Поэтому ограничимся одним словом — много. Тем более что всего лишь семь из них оставили заметный след в биографии вождя.

Его единственной законной женой стала зеленоглазая блондинка, дочь министра внутренних дел Кубы времён Батисты, Мирта Диас-Баларт. Красавица, да ещё и так умела танцевать, что восхищала даже искушённых в этом деле кубинцев. Фидель, когда её увидел, пообещал друзьям непременно на ней жениться. Над ним только посмеялись: мол, такая никогда не пойдёт замуж за парня, у которого обе ноги левые и нет чувства юмора. Но в 1948 году он посрамил насмешников. Свадьба состоялась, когда Мирта была уже на четвертом месяце беременности. А вскоре родился и сын, Фидель Феликс Кастро. Но революционеры в семейных делах часто ненадёжны. Отбывая тюремный срок, муж умудрился обзавестись любовницей, и Мирта подала на развод. Тем более что её родственники принадлежали как раз к тем кругам общества, которые её непримиримый супруг поклялся извести под корень. И Мирта вместе с сыном уехала в Америку.

Фидель если и был расстроен, то, скорее, потерей сына. Занять место жены уже была готова другая красавица — Нати Ревуэльта, которой Фидель писал из тюрьмы страстные письма: «Милая Нати! Шлю тебе нежный привет из своей тюрьмы. Я постоянно помню и люблю тебя… хотя давно уже ничего о тебе не знаю. Я получил то милое письмо, и всегда буду хранить его при себе. Знай, что я с радостью отдам жизнь за твою честь и твоё счастье…»

Познакомились они ещё до тюрьмы и, говорят, эта была любовь с первого взгляда. И даже безоглядная: Нати продала свои бриллианты и деньги пошли на благо революции.

После тюрьмы роман продолжился с новой силой, хотя Нати совсем не нравилось, что в холостяцкой квартире возлюбленного ей то и дело встречаются знакомые и незнакомые дамы. Фидель твёрдо держался своей версии событий: эти рабочие встречи не могут поколебать твёрдых моральных устоев революционера. Даже рождение дочки не пошатнуло этих устоев, и о женитьбе речь не заходила. Однако будущий профессор права отправил к молодой матери свою сестру — так сказать, на экспертизу отцовства. Той удалось найти в новорождённой портретное сходство с отцом, дочку назвали Алиной а маме подарили платиновые серёжки. Когда эта Алина подрастёт, то её совсем не понравится папин социализм. Намёки на то, что если не перестанет говорить лишнее, то окажется в психушке, поняла правильно и по поддельному испанскому паспорту покинула родину. На следующий день папа дал команду арестовать весь персонал аэропорта. А узнав, что дочь села за книгу, позаботился, чтобы её никто не издавал — тут уж его друг, писатель Маркес постарался: один издатель исчез, у другого сожгли дом…

Но пока Алина только училась ходить, Фидель безуспешно пытался вернуть прежнюю супругу с сыном, однако та уже вышла замуж. Что оставалось покинутому супругу? Правильно, завести новый роман (речь, понятно, уже не о Нати).

А с Фиделем-младшим проблема решилась сама собой. Когда он подрос, мать разрешила ему отправиться в Гавану повидать отца. И пожалела, потому что домой он решил не возвращаться, а с помощью папы отправился в СССР учиться. Окончил МГУ, где из конспиративных соображений называл себя Хосе Раулем. Он оказался талантливым учёным, стал аспирантом в институте ядерных исследований в Дубне. Потом долгое время возглавлял кубинскую делегацию при Совете экономической взаимопомощи. Руководил и коллегами из кубинского агентства по атомной энергетике. При этом вёл себя скромно, помня наставление отца — не щеголять на публике своим привилегированным положением. Трудно сказать, всегда ли принципиальный отец был к нему справедлив. Во всяком случае, когда Фиделю-старшему не понравились ядерные успехи страны, он приказал сместить сына с поста, пояснив народу: «Его уволили за некомпетентность, у нас тут не монархия». А сын страдал депрессией, безуспешно лечился и в конце концов покончил с собой, пережив отца всего на год. Оставил предсмертную записку, но её содержание кубинцы держат в секрете.