Лики смерти

Я скользил по ее телу руками, дразня, лаская ее грудь, наслаждаясь тем, как твердеют под моими пальцами ее соски. Она снова попыталась повернуть ко мне лицо, но я рывком притянул ее ко мне спиной, прижавшись губами к ее шее – так, что она не могла двинуть головой. Это возбудило ее еще сильнее.

– Хочу, – задыхаясь, прошептала она. – Хочу тебя. Не останавливайся.

Я не был уверен, что у меня получится. Моим губам недоставало ее тела. Я рывком задрал ее футболку верх, до самых плеч, и долгую восхитительную минуту вел языком вдоль ее позвоночника, наслаждаясь мягкостью кожи, осторожно пробуя ее зубами. Какая-то часть меня напоминала о необходимости вести себя мягко, нежно. Другая посылала ее ко всем чертям. Щупай. Пробуй. Дразни...

Мои зубы оставляли там и здесь на ее коже легкие отметины, и мне даже подумалось, что в сочетании с алыми завитками татуировки, обвивающими ее тело по спирали, они выглядят особенно занятно. Темная кожа ее штанов мешала моим губам, моим зубам, и я с раздраженным рычанием выпрямился, чтобы убрать эту помеху к чертовой матери.

Для тех, кто не знает: стягивать кожаные штаны в обтяжку непросто. Тем более если делать это в состоянии, близком к исступлению. Впрочем, я не обращал внимания на подобную ерунду. Она охнула, когда я начал стягивать их, и принялась всячески извиваться и дергать ногами, помогая мне. Ну, в основном она добилась того, что от ее прикосновений я обезумел еще сильнее. К ее прерывистым вздохам добавилось негромкое постанывание.

В конце концов я спустил-таки эти чертовы штаны ей до колен. Под ними ничего не оказалось. Я вздрогнул и некоторое время ласкал ее руками, ртом, целуя и покусывая кожу там, где ее не покрывали царапины, заставляя ее двигаться еще настойчивее, стонать еще громче. Запах ее сводил меня с ума.

– Ну, – хрипло шепнула она. – Ну же...

Но я не спешил. Не знаю, как долго я стоял так, целуя, лаская, провоцируя. Я осознавал лишь одно – то, чего я ждал, жаждал так долго, снова вернулось. И не было больше ни на земле, ни в небесах, ни в аду ничего, что было бы для меня важнее этого.

Она оглянулась на меня через плечо; черные глаза горели голодным огнем. Она снова попыталась дотянуться зубами до моей руки, и мне пришлось еще раз отодвинуть ее голову за волосы, сжав их в кулаке, в то время как другая рука сры-вшта прочь оставшуюся одежду. Она издавала полные страсти мяукающие звуки, и тут я наконец прижал ее бедра к своим и, окрепнув как огонь, ворвался в нее.

Она широко-широко открыла глаза и вскрикнула, отзываясь на мои движения своими – в унисон. Где-то в глубине сознания у меня мелькнула мысль, не притормозить ли немного. Я не стал. Никто из нас двоих не хотел этого. Я взял ее вот так, жадно припадая губами к ее уху, ее шее, удерживая одной рукой за волосы, а она стояла с высоко поднятыми руками, жадно прижимаясь ко мне.

Господи, как же прекрасна она была!

Она вскрикнула и задрожала всем телом, так что мне пришлось изрядно постараться, чтобы оттянуть неизбежное и не взорваться прямо сразу же. Сьюзен тоже притихла на пару минут, пока я руками, губами, бедрами не довел ее снова до стона, а потом и до крика, и тут уже я не мог остановить больше ни ее, ни себя.

Теперь уже кричали мы оба. Напряжение мышц, тел, голода достигло предела. Наслаждение огненной волной захлестнуло нас обоих и сожгло все мои мысли в пепел.

Время текло мимо, не касаясь нас.

Когда я немного опомнился, оказалось, что я лежу на полу. Сьюзен лежала подо мной на животе, вытянув над головой все еще связанные руки. Времени, похоже, прошло не слишком много: оба мы еще слегка задыхались. Я пошевелился и обнаружил, что все еще нахожусь в ней. Я не помнил, чтобы произносил заклинание, позволявшее ее путам отвязаться от потолка; впрочем, никто, кроме меня, этого сделать не мог. Я повернул голову и очень осторожно коснулся губами ее плеча, потом щеки.

Она моргнула и открыла глаза – снова обычные человеческие глаза... ну, может, зрачки чуть расширены, но и это быстро прошло. Она улыбнулась и издала негромкий звук – что-то среднее между стоном и довольным мурлыканьем. Мгновение я смотрел на нее, потом до меня дошло: узоры на ее лице почернели и начинают бледнеть. За какие-нибудь полминуты они на моих глазах полностью исчезли.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

– Я люблю тебя.

– Я так хотела этого.

– Я тоже, – кивнул я.

– Как опасно... Гарри, ты ведь рисковал. Я ведь могла...

Я нагнулся и поцеловал ее в уголок губ.

– Могла, но не сделала. Все хорошо.

Она поежилась, но кивнула в ответ:

– Я так устала.

Мне тоже изрядно хотелось уснуть, но вместо этого я встал. Сьюзен издала негромкий звук; я даже не понял, чего в нем было больше – удовольствия или протеста. Я поднял ее с пола и положил на диван. Потом дотронулся до веревки, приказав узлам распуститься, и веревка, соскользнув с ее запястий, аккуратными кольцами улеглась у моих ног. Я укрыл Сьюзен одеялом.

– Спи, – шепнул я. – Отдохни немного.

– Тебе тоже...

– Я тоже лягу. Честное слово. Но... я не уверен, что мне стоит спать рядом с тобой.

Сьюзен устало кивнула.