Лики смерти

Неподалеку, в порту, звенел кран. Деловито сопели теплоходы, становясь на погрузку. Сновали грузовики, принимая огромные контейнеры. Жизнь, такая обычная, не прекращалась, она текла своим чередом, словно обходя Влада, как вода обтекает совершенно не нужный, лежащий посреди русла камень. Сигарета обожгла пальцы. Отбросив окурок, Влад поднялся с травы и глубоко, будто собираясь нырнуть, вздохнул. Свежий упругий ветер приятно холодил согретую солнцем кожу. Листва на кустах, играя, поворачивалась тыльной стороной к свету, и оттого казалось, что и деревья, и кустарник сверкают, как живые изумруды. Вот оно – настоящее вечное сокровище. Жизнь, в красках, в движении, в игре светотени, в переплетении ветвей, в неспешном движении воды, в порхании бабочек над цветком, в гудении шмеля, в стремительном полете ласточки над речным простором. Что золото, что камни? Вовсе не они являются мерилом ценности. Ценность в самой жизни. В первом нежном, робком прикосновении, в неумелом поцелуе, в нескладном признании в любви, от которого обрывается сердце и перехватывает дыхание. В первых словах ребенка. В непередаваемой улыбке матери, кормящей грудью свое дитя. В осознании того, что ты любим. В нежности ночи, в неистовом восторге любви. В сводящем с ума страстном порыве. В сладостном бессилии, когда рядом с тобой, уткнувшись лицом в твою грудь, что-то шепчет любимый человек.

Влад понимал: не нужны ему никакие сокровища. Единственное желание было – бежать отсюда. Повидаться на прощание с мамой, навестить могилу отца – и бежать. Избавиться от постоянной ноющей боли в сердце. Забыть прежнюю жизнь, попытаться теперь, на сорокалетнем рубеже, начать сначала.

Решительно направившись к машине, он вдруг остановился. Постоял немного, по лицу вдруг скользнула неясная улыбка. Сбежав с откоса, Влад сбросил с себя одежду и бросился в воду. Течение подхватило его, закрутило, потянуло за собой. Широкими взмахами руки разрезал тугую речную гладь. Берег быстро удалялся. Течение пыталось бороться с сильным тренированным телом, но Влад с каждым гребком уверенно приближался к середине реки. Течение становилось все сильнее, но человек не уступал, боролся, плыл дальше и дальше. Противоположный берег вырастал, уже отчетливо виднелись прибрежные заросли камыша, мелкая рыбешка испуганно шарахалась прочь от крупного шумного объекта.

Доплыв до отмели, Влад, не останавливаясь, развернулся и пустился в обратный путь. Теперь, чтобы вернуться на то место, откуда он стартовал, приходилось грести почти против струи. Он чувствовал, что сил маловато, но не останавливался, не давал себе расслабиться, упрямо греб, пока не заплыл довольно далеко вверх. Теперь можно и отдохнуть. Влад перевернулся на спину и подставил лицо ласковым солнечным лучам. Передохнув немного, перевернулся и с ходу нырнул. Темная вода обхватила его, сжала, пытаясь выдавить из легких остаток воздуха, но Влад упорно погружался, словно от этого зависело все в его жизни. Свет давно померк. Мутная тяжелая тьма охватила его, давила, сжимала, пытаясь расплющить, раздавить. Дно, черное, заиленное, открылось неожиданно. Влад скользнул над ним и пошел к поверхности. Смутное желтое пятно над головой постепенно разрасталось, становясь все отчетливее, ярче, постепенно обретало черты солнечного диска.

Влад буквально вылетел из темной холодной пучины. Оглянувшись, выбрал нужное направление – и уже спокойно поплыл к берегу. Мысли обрели четкую направленность. Уверенность с каждой секундой вливалась в тело.

Лара расслабленно потянулась и сквозь опущенные ресницы с удовольствием посмотрела на отрешенное лицо Слона. Он вымотался. До сих пор не может прийти в себя. Что ж, неудивительно, то, что они минуту назад вытворяли, не найдешь ни в одном издании Камасутры. Пусть знает, что есть на свете только одна женщина, которая способна на такое! И эта женщина – она, Лара! Слон с трудом поднялся и, пошатываясь, поплелся в парилку. Лара села, откинулась на скользкую от пота кожаную спинку дивана. Все тело сладко ныло, подрагивало от пережитого. Лара с тоскою посмотрела на холодильник. Жаль, что Слон ушел париться. Придется вставать. Она поднялась, чувствуя, как болят растянутые до предела мышцы, и, цепляясь за что придется, потащилась к холодильнику. Открыв бутылку ледяного пива, прильнула губами к разом запотевшему горлышку. Пенистая влага стекала по подбородку, капала на разгоряченную грудь. Опорожнив бутылку почти до дна, Лара небрежно поставила ее на край стола и, ладонью стерев пролитое пиво с груди и живота, рухнула в кресло. Да, давно ей не было так хорошо! Мысли не успевали оформиться, путались, обрывались, суетливыми сгустками метались в почти отключившемся мозгу. Прошло довольно много времени, прежде чем Лара начала приходить в себя. Окинув взглядом разбросанные по комнате вещи, она поднялась и, смешно шлепая босыми ногами, пошла в парилку.