Лики женщин

Оказывается, Зинаида кипятила бельё в тазике, и когда перемешивала его, струя раствора с моющим средством плеснула её на руку, на грудь и несколько капель на лицо. Боль была невыносимая и успокоилась, действительно, под холодной водой. Зинаида от души всплакнула, жалея себя. А тётушка, когда убедилась, что ожог не столько опасный, сколько болезненный, воскликнула:

-Да за что ж ты себя так наказываешь?

-И не говори, - откликнулась Зинаида. – Я ночами перебрала уже всю свою жизнь, вспомнила всех, кого я вольно или невольно обидела. Я только одного не могу понять. Чтобы никого не обижать, я должна делать то, что от меня хотят другие?

-Нет, конечно. Это называется манипуляция, и, в конечном счёте, ни манипулятор, ни его жертва счастливыми не могут быть. Это две стороны одной медали. Отношения между людьми бывают только тогда совершенными, когда они строятся на-равных. Это очень трудно - удержаться от манипуляций, когда есть возможность безнаказанно манипулировать, используя свою власть, или деньги, или любовь, или обаяние. Это очень трудно – без обиды поставить на место желающего манипулировать тобой, и при этом не почувствовать себя виноватым. И, к сожалению, этому нигде не учат. Раньше об этом в церкви, в мечети, в синагоге можно было услышать, а сейчас ведь большинство людей ходят в храмы от случая к случаю, а замены этой функции религии нет.

Ты мне лучше расскажи, как тебя угораздило кипятить бельё в тазике? Где вы стираете бельё?

Бельё стирали в прачечной на первом техническом этаже, и Зина должна была просто поставить режим стиральной машины градусов на 70-80, а потом для верности ещё прогладить бельё. В общем, наказывала себя Зинаида по полной программе.

Неожиданную поддержку она получила от свекрови. Зина стояла у окна и думала, какой выход она должна найти, и вдруг свекровь сказала ей:

-Ида, ты такая красивая, и волосы у тебя красивые. Оставайся здесь жить. Ромуальд, конечно, тебя и ребёнка любит, но он такой же, как его отец. Всю жизнь меня мучил.

Зинаида, Ида, как называла её свекровь, невесело засмеялась, не стала ни о чём с ней разговаривать:

-Как Ромуальд решит, так и будет. А за комплимент спасибо, а то я уже забыла, какая я.

Отец Ромуальда жил с какой-то женщиной в чистенькой квартире, в которой раньше почти год жила Зинаида с ребенком, но он при переезде взял свою кровать и, конечно, всех клопов при ней. Его «аллергия» поэтому не проходила. Ромуальд вызвал бригаду дезинфекторов и туда, а папа пока целый день сидел у мамы. Вообще-то он навещал её каждый день. Церемонию визита Зинаида имела счастье видеть в свои выходные дни: крепенький папа бодро проходил в комнату жены, они троекратно целовались, Лена подавала им чай и уходила. Они чинно сидели, беседовали о новостях их многочисленных родственников и периодически пукали и рыгали. Обязательно по ритуалу нужно было извиниться, правда, только за отрыжку.

-Пагдон, пагдон, - то и дело доносилось из их комнаты; все в семье картавили, поэтому извинения звучали почти по-французски.

Дышать в доме было невозможно, окна открывать не разрешали, чтобы не простудилась больная мама. Зинаида хватала сына и уходила на весь день гулять.

Муж срочно нашёл квартиру – чистенькую студию, контракт был подписан на год, но квартира освобождалась только через месяц. Денег на первоначальный гарантийный взнос у него не было, и как потом выяснилось, деньги на квартиру дала Стелла. Она оказалась в совершенно непонятном положении – каждый день больную маму приходили навещать близкие и дальние родственники, которые видели Ромика и Аиду, и никто не мог толком объяснить, кто есть кто.

Однажды Зинаиду попросили на день уйти из дома, потому что к маме должна для контроля прийти медсестра, и дома должна быть Стелла, которая никак не хочет приходить сюда, пока здесь живёт Аида. Зинаида ничего не могла понять, и они вынуждены были снова ввести её в курс домашней политики. У мамы оформлена инвалидность, она числится одинокой, потому что папа по делам фирмы расторг юридический брак с ней. Папу к тому времени тоже оформили как инвалида, поэтому он и получил ту социальную квартиру, в которой раньше жила Зинаида. Раньше они её сдавали – кому помешают лишние деньги? А больной одинокой маме-инвалиду по статусу было положено прикрепить обслуживающий персонал. Этим обслуживающим персоналом была оформлена Стелла, которая по делам фирмы тоже была в юридическом разводе с Ромуальдом и не могла считаться членом семьи. Она при разводе тоже получила большую социальную квартиру для себя, сына и дочери. В этой-то квартире и жил Ромуальд с ней и её детьми.

-Как же она может считаться одинокой, когда она жила с сыном, с Ромуальдом? – не поняла Лена.