Лики звезд

Молли вздрагивает. Что это? Кто это? Куза или нет? А если Куза, тогда почему она говорит это? Не помнит? Не хочет помнить? Но что же тогда делать?

– Тебя это смущает? – спрашивает Молли.

– Не знаю, – Кэрролл снова пожимает плечами, – Гликен сказал, что от вас зависит мое будущее.

– Будущее? – Молли пытается собрать разбежавшиеся мысли. – Ну, не только от меня, – она не может себе отказать прикоснуться к своему телу. Взять его под руку. – Давай я тебе кое-что покажу, – предлагает Молли.

Кэрролл молчит. Или Куза, которая не хочет ничего вспоминать? Молли ведет ее в мастерскую.

– Нравится? – спрашивает, показывая картины и скульптуры. Следит за реакцией. Пытается различить чувство собственника.

«Где же ты, Куза? – Молит она беззвучно. – Где твоя гордость? Я закончила твои работы. Украла твои старания. Почему ты молчишь?»

– Не знаю, – говорит Кэрролл.

– Не бойся, – Молли невольно гладит ее руку. – Просто будь собой. Я все пойму.

– Собой? – Кэрролл глуповато улыбается.

«Неужели я выглядела так же нелепо?» – думает Молли.

– По-моему, неплохо, – осторожно говорит Кэрролл.

– Неплохо? – Молли все еще пытается увидеть в этом родном лице черты Кузы. – Думаешь, ты могла бы сделать лучше?

– Не знаю.

– Забудь о том, что сказал Гликен, – начинает терять терпение Молли. – Твоя судьба зависит только от тебя самой.

– Но не здесь.

– Здесь? Ты хочешь остаться здесь?

– Да.

– И думаешь, что это зависит от меня?

– В каком-то роде.

– Гликен идиот! – Молли пытается не кричать. – Что он наговорил тебе про меня?

– Ничего.

– Не ври!

– Правда ничего, – Кэрролл сжимается. Оглядывается по сторонам, словно напуганный зверек, который ищет угол, в который можно забиться.

– Не бойся, – пытается успокоить ее Молли дрогнувшим голосом. – Ты ни в чем не виновата.

– Не виновата?

– Нет, – она гладит волосы Кэрролл – волосы, которые когда-то принадлежали ей. – Даже в библиотеке, – Молли чувствует, как вздрагивает это родное тело. – Видишь, я знаю о тебе все, но это ничего не меняет.

– Совсем?

– Совсем, – Молли обнимает ее. Прижимает к себе.

«Что же это? Как же это?» Молли гладит ее прямую спину. Свою спину. Сжимает худые плечи. Свои плечи. Кэрролл закрывает глаза. Эти родные голубые глаза. «Неужели это не Куза?» – думает Молли.

– Ты правда хочешь остаться в Аваллоне?

– Да.

– И стать высшей?

– Да, – губы Кэрролл дрожат. Глаза все еще закрыты. Рот открыт для поцелуя.

«Что за игра? – думает Молли. – Или она поступила бы так же?»

– Гликен рассказывал тебе о том, кто такой Кауфман?

– Кауфман?

– Да, – Молли отчаянно ищет следы тревоги.

Куза не может так хорошо притворяться! Она вспоминает ее рисунки, мечты. Или Кауфман – это не главное? Главным было желание забеременеть. Родить.

– Пойдем…

Молли ведет Кэрролл во внутренний дворик. Демонстрирует рисунки Кузы.

– Если от кого-то и зависят твои мечты, – говорит она, показывая черно-белое лицо Кауфмана на старых листах, – то только от него.

– От него? – Кэрролл вглядывается в молодое лицо.

– Нравится? – вкрадчиво спрашивает ее Молли.

– Немного.

– Он изменился. – Молли осторожно выкладывает рисунки, продолжая наблюдать за реакцией Кэрролл. Обращает ее внимание на изменения в лице на стеклянной глади окна, возле которого стоит безликая женщина. – Что-то не так?

– Что?

– Эти рисунки. Ты так смотришь на них…

– Ничего, – Кэрролл пытливо поджимает губы. – Просто…

– Просто… – Молли боится даже дышать.

– Это ведь ты нарисовала?

– Да.

– И эта женщина…

– Это тоже я.

– Я так и подумала.

– Правда? – Молли в ярости сжимает руки.

«Это ты! Ты! Ты! – кричит она в своей голове. – Ты, а не я! Слышишь?!»

– Я тоже иногда этого боюсь, – говорит Кэрролл, не замечая ее гнева.

– Боишься чего?

– Забеременеть, – она снова глуповато улыбается.

«Нелепая дура! Кого она хочет обмануть?!»

– Мне кажется, это уничтожит все, во что я верю.

– Во что ты веришь? – Молли снова смотрит на рисунки Кузы.

– Все, что я делала. Вся моя жизнь, – Кэрролл оборачивается. Смотрит на Молли голубыми глазами. – У тебя нет вина?

– Что?

– Красного вина? – она смущенно опускает голову. – Раз уж ты знаешь о том, что было в библиотеке, то, думаю, не осудишь и за это.

Глава двадцать девятая

Чертово любовное гнездышко Кауфмана. Молли приводит сюда Кэрролл, все еще надеясь разглядеть за этими родными голубыми глазами сознание Кузы.

– Если ты кому-то и должна здесь нравиться, то это он, – говорит Молли.

Они сидят на мягком диване и ждут. Розовые подушки пахнут фимиамом. На столе в плоских чашах лежат виноград и персики. Тяжелые голубые шторы скрывают окно. Пара гладкошерстных кошек нежится на клетчатых пуфиках.

– Он гомосексуалист? – спрашивает Кэрролл.

– Смутил розовый цвет? – вкрадчиво спрашивает Молли.

– Кошки.

– Что?

– Если мужчина может позволить себе собаку, то он заводит собаку, – Кэрролл тяжело вздыхает. – А кошек обычно заводят женщины и гомосексуалисты.

– Так у тебя были кошки?

– У меня был Хак, – она заставляет себя улыбнуться. Смотрит на старые часы, висящие на стене. – Кауфман всегда опаздывает?