Ликующий на небосклоне

Назначенный день торжества наступил. Ранним утром Меритре разбудили и отвезли в крытой повозке в храм Богини Солнца. Она совершала обряд жертвоприношения перед золотым львом вместе с маленькой девочкой лет десяти. Малютка была дочерью лабарны Суппилулиумы, выбранная стать властительницей Митанни. Поднеся Богине Солнца масло, цветы и свежеиспеченный хлеб, невесты произнесли молитву на старинном хаттском языке, обещая быть верными заботливыми женами, и попросили у Богов много детей. После молитвы они отправились обратно в халентуву, но уже в сопровождении солнечных жриц в ярко желтых хасгалах и таких же головных накидках. Жрицы вымыли в горячей ароматной воде Меритре и дочь лабарны, после принялись наряжать невест в тонкие белые одежды. При этом жрицы распевали гимны и грустные песни о женской нелегкой судьбе.

– Мое имя Сауска, – сказала девочка, внимательно наблюдая, как причесывают Меритре. – Я буду правительницей Митанни, – гордо сообщила она, сверкая большими черными глазами. -Ты тоже будешь властвовать над народами? Ты, из какой страны?

– Я родилась в Кемет, – ответила Меритре. – Но правительницей не буду.

– Жаль. Ты мне очень нравишься. Не хочешь пойти ко мне в свиту?

– Я бы с удовольствием, но мне надо будет вскоре возвращаться на родину.

Когда жрицы закончили с одеянием, невест отвели в сад и усадили в деревянную беседку. По саду ходили сыновья лабарны с палками в руках. Даже сам Суппилулиума вооружился дубиной. По традиции жених должен прорваться к невесте, терпя палочные удары родственников, и надеть колечко на палец нареченной. Только мужественно перенеся побои, он может вести ее в храм. Если отец невесты недолюбливал жениха, то ему крепко попадало. Возле халентувы собралась целая толпа юношей, чтобы отвлекать бдительных страж. Они взбирались на стену, что отгораживала сад, орали, стараясь привлечь к себе внимание, даже пытались перелезть через забор, отчего получали палкой от родственников невесты. Стражникам, которые охраняли ворота халентувы, приказано было никого не трогать, лишь изредка остужать самых отчаянных и через меру веселых. Перед цитаделью уже с утра стояли огромные кувшины с вином и тлели жаровни. Каждый прохожий мог выпить за здоровье жениха, невесты и их родителей.

Амени и Шативаза выждали момент, пока сыновья лабарны орудовали палками, защищая ворота. Они перемахнули через ограду по приставной лестнице и стремглав бросились в сад. Никем не замеченные женихи почти добежали до беседки, но тут на их пути из кустов выскочил сам лабарна и, довольно ухмыльнувшись, отходил обоих палкой по спинам, крепко, по-отечески. Но женихам все же удалось заскочить в беседку. Раздался пронзительный визг. Шативаза появился, неся на руках свою маленькую невесту, и Амени держал нарядную Меритре.

– Не перепутали невест? – усмехнулся лабарна. – Хорошо. Тогда поехали в храм.

К парадному подъезду халентувы подкатили колесницы, украшенные разноцветными лентами и гирляндами цветов. У лошадей на головах красовался высокий пышный плюмаж из перьев. Длинные гривы заплетены в косы с ленточками. Молодых усадили в колесницы и повезли к храму Бога Грозы под приветственные возгласы народа. Среди зеленых зарослей самшита шла ровная ухоженная дорожка. Молодые вышли из колесниц и, рука об руку, направились по дорожке к белому храму. Их встретили Старший кантикини и Сестра Богов. В темной прохладной целле горел священный огонь на рогатом алтаре. Весело журчал священный источник. Молодые принесли в жертву Богу Грозы и Богу Солнца хлеб с жиром и кусочками сарамы63, кувшины с напитками валахи и марува64. Затем они принесли в жертву хлеб Богу окна Хасамили, Богу двери Апкиуу, Богу мужской силы Инару, Богине охоты Румесе и Богу плодородия Телепину. Жрецы обмыли их лица водой из священного источника. Дали выпить освященного вина из ритуальных сосудов. Их руки связали гирляндами из цветов и провели вокруг рогатого алтаря. После, молодых вывели во двор, где запрягли в упряжку для волов. Жрец, одетый Богом судьбы, взялся за плуг. По очереди: сначала Шативаза и дочь лабарны, затем Меритре и Амени под всеобщее ликование, протащили ярмо по кругу. Плуг взрыхлил землю и завершил линию, точно попав в начало борозды. Это считалось хорошим знамением.

Старший кантикини громко произнес:

– Отныне вы муж и жена, как два ствола дерева с единым корнем, как два крыла у птицы, как два вола в упряжи! – Он воздел руки к небу и продолжал: – Боги вас соединили навеки в земной жизни и после смерти. Будете счастливы!

На головы посыпались лепестки цветов, а под ноги бросали горстями зерно.

После ритуала все поспешили на веселый пир, который не утихал три дня и три ночи, не давая спокойно спать жителям Хаттусы. Одни музыканты сменяли других. Виночерпии еле поспевали к погребам. Повара не отходили от котлов и жаровен.

37