Ликующий на небосклоне

Яркая белая вспышка заставила Амени вскочить с постели. За ней последовал грохот, от которого вздрогнули стены халентувы. Не зная, что и думать, Амени быстро оделся и выскочил из своей комнаты. Новая ослепительная вспышка застигла его во дворе. Гром оглушил. Внезапно хлынул ливень. Холодные струи забарабанили по земле. Амени еще никогда не видел гроз и таких сильных ливней, поэтому растерялся, даже немного перепугался. Сквозь водяную стену юноша заметил, что в мавзолее Лабарны, который располагался за халентувой, мерцает свет. Он бросился туда, шлепая по пузырящимся лужам. Его окатило холодным дождем. Голова тут же намокла. Между лопаток, по груди, по плечам потекли ледяные струйки. Он подбежал к высокому одноэтажному строению из тесаных камней и юркнул в низкий сводчатый вход. На него пахнуло приятным теплом и ароматным дымком от ладана.

Внутри, не смотря на позднюю ночь, проходила служба. В глубине храма покоился куб из черного гранита чуть ли не в половину человеческого роста. Священный камень называли истаннаной. Истанана служила пьедесталом для пары золотых быков с длинными выгнутыми рогами. На спины божественных животных опирался ногами Бог Грозы, вылитый из серебра. В руках он держал посох-калмус и связку стрел-молний. Перед истаннаной на жертвенном столе, покрытом желтой скатертью, стояли блюда с жертвенным хлебом и сыром. Двое жрецов, склонившись над тушей черного барана с разрезанным животом, бормотали заклинание.

Сам лабарна Суппилулиума проводил службу, воскуривая благовония перед грозным ликом Бога Грозы и произносил молитву на древнем хаттском языке. В узкой целле собрались военачальники. Все при оружии в доспехах, как будто собрались в поход. Среди молящихся Амени заметил Мурсили. Тот тоже увидел друга и потащил его за руку в боковой предел храма. Молния вновь прорезала черноту ночи. Гром прокатился эхом по горам. Амени поежился, втягивая голову в плечи.

– Не бойся, – усмехнулся Мурсили. – Обычная гроза. В храме безопасно. Вот если бы ты находился в горах или в открытом поле, тогда одна из стрел Вершителя могла тебя сразить насмерть. Но это означало бы, что Бог Грозы взял тебя в свое небесное войско.

– Я раньше никогда не видел молний, – признался Амени. – У нас гроз не бывает.

– Еще не такое увидишь! – пообещал Мурсили. – Это всего лишь Бог Грозы ведет свое небесное стадо недалеко от Хаттусы. А вот, когда он начнет всерьез гневаться и зажигать деревья, от молний глаза слепнут, а от грома уши закладывает.

– Но почему ночью в храме столько народу?

– Отцу явилось знамение, – объяснил Мурсили. – Ты немного опоздал. Жрецы только что вынули печень у черного жертвенного барана и гадали на ней. Боги предсказывают большую победу. Лабарна долго сомневался: удастся ли взять Вашшукканни. Артатама – бывший главнокомандующий армии Митанни при Тушратте незаконно захватил трон. Шутарна – его сын, убил отца, и сам встал у власти над Митанни. Но Шутарну поддерживал правитель Керкемиша. Мы захватили Керкемиш, а правитель погиб. Чтобы удержать в руках власть, Шутарна обратился за помощью к ассирийскому правителю. Из Ашшура в Митанни движутся войска. Но сегодня Боги потребовали от лабарны Суппилулиумы свергнуть незаконного правителя и посадить на трон в Вашшукканни своего зятя и законного наследника – Шаттивазу. Утром наша армия двинется через Бычьи Горы. Из Керкемиша подоспеет войско во главе с Пиясили. Племена хайасов поддержат нас с востока из Исувы. Я со своими воинами выдвигаюсь вперед, чтобы разведать все дороги и помешать ассирийцам большими силами переправится через Евфрат.

– Когда ты уезжаешь?

– Сейчас. Колесницы уже запряжены. Если желаешь, отправляйся со мной. Будет жарко и весело.

– А моя служба при храме?

– Начинается война! Папирусы тебя подождут. Сейчас долг каждого мужчины – браться за оружие и помочь отчизне.

– Хорошо. Я только захвачу теплый плащ и попрощаюсь с Меритре.

– Жду тебя у Львиных ворот.

Амени побежал обратно в халентуву. Он скатал теплый шерстяной плащ. Сунул ноги в высокие кожаные сапоги. Прочный кожаный нагрудник с медными пластинами решил пока не надевать, но взял с собой.

– Ты куда собираешься? – в дверях стояла Меритре. Длинная белая хубика спадала до самой земли. Темные вьющиеся волосы выбивались из-под головной накидки, удерживаемой золотым обручем. Она только что соскочила с постели, и остатки сна еще сковывали движения.

После обряда бракосочетания они виделись чаще, чем раньше. Но жрецы строго-настрого запрещали им спать вместе, так, как Меритре еще не достигла нужного возраста.

– Мурсили позвал меня с собой. Он с передовым отрядом направляется в Митанни.

– Ты оставляешь меня здесь одну? – надулась Меритре.

– Я думал, тебе нравится находиться в свите таваннанны. Да и в Митанни мы надолго не задержимся. Как только все закончится, я стрелой примчусь к тебе.

Меритре вздохнула:

– Береги себя! Помни, что я жду тебя и молюсь.

– Обязательно буду помнить! – он нежно обнял ее и поцеловал в губы. Вот и все прощание.