Ликвидатор

Уайлд ухватился за руль. «Хильда» была удивительно податлива в управлении. Но пока море было спокойным. Около Саут-Пойнта все будет по-другому. На линии поблескивал Бриджтаун, а на горизонте поднималось сияние, там, где вставала луна.

— Мы говорили о барракудах, мистер Вэйн. — Хартман появился из каюты со следующей бутылкой пива. Он уселся, широко расставив ступни ног. — Это гадкие рыбы. Стервятники. Есть люди, которые напоминают мне барракуду, мистер Вэйн. Вы, например.

Бриджтаун остался в стороне, и Уайлд увидел маяк Саут-Пойнта. Высоко, в глубине, виднелись взлетно-посадочные огни аэропорта Сиуэлл. Было восемнадцать минут первого, и они находились прямо напротив гостиничного пляжа. В трех милях отсюда свободное бикини сбрасывает свой свободный сарафан и проскальзывает в свободную ночную рубашку. Или, может быть, поскольку она сильно обгорела, она предпочитает спать голой. Лежит на кровати на животе, а сестра смазывает ей ноги и спину успокаивающей мазью. Они обе с нетерпением ждут завтрашней экспедиции с мистером Вэйном. Завтра будет увлекательный день. Он подумал, что когда-нибудь он должен вернуться на Барбадос как Джонас Уайлд, чтобы съездить в пещеру звериных цветов с Джоселин. И натирать спину Джоселин маслом для загара. Он позволил себе расслабиться. Потому что уже почти решил, что это задание последнее. Но думать об этом до наступления завтрашнего дня наверняка означало, что оно действительно окажется последним.

— Вы приезжаете в Бриджтаун и плаваете вокруг, наблюдая, выжидая, а когда видите что-то, что вам нравится с виду, неподвижно лежите, пока оно не приблизится к вам, и тогда делаете бросок и хватаете. Разве я не прав, мистер Вэйн?

Уайлд вздохнул.

— Но моя Хильда не для вас, мистер Вэйн. Она глупая молодая женщина. Слишком впечатлительная. Ее прельстили ваши белые костюмы и ваши коктейли. Ха. Но если вы барракуда, мистер Вэйн, то я большой морской окунь. Окунь весом в четыреста фунтов, который следит за каждым вашим движением и, если надо будет, судьбу вашу решит. Вам лучше выпустить облюбованный лакомый кусочек, чем ссориться со мной, мистер Вэйн. Я хочу, чтобы вы покинули Барбадос. Вы провели здесь весьма приятные три недели, как я понимаю. Теперь вы должны уехать. Понимаете, я все о вас знаю. Похоже, у вас достаточно денег. Похоже, вы знаете такие места, как Нассау, Майами-Бич и Акапулько. Но когда вы заявляете, что работаете чиновником в компании «Бритиш петролеум ойл», мне тут же приходит в голову выяснить, правду вы говорите или нет. В «Бритиш петролеум» о вас слыхом не слыхивали, мистер Вэйн. Более того, они хотели бы узнать о вас побольше. Но я не жестокий человек. Пусть они ведут свое собственное расследование. Я хочу только, чтобы вы убрались подальше от моей Хильды. Чтобы вы исчезли, как вор в ночи. Завтра вы отправитесь в ту самую дыру, из которой появились.

— Как скажете, мистер Хартман.

Хартман расхохотался:

— Так просто? Вы меня разочаровываете, мистер Вэйн. Я ожидал некоторого сопротивления. Какого-нибудь проявления мужественности.

Вэйн сказал:

— Меня тошнит.

— Тогда присядьте. Устраивайтесь поудобнее. Мы больше не будем это обсуждать. Поскольку вы готовы к сотрудничеству, мы сосредоточимся на том, чтобы получить удовольствие. А завтра вы купите себе билет.

Хартман булькал от довольного изумления. Уайлд уступил ему руль. Он смотрел, как Нидхэм-Пойнт проплывал мимо, пока его свет не слился с сиянием Бриджтауна. «Хильда» уже начала подпрыгивать на усилившейся волне. Было без семи минут час. Чуть больше чем через одиннадцать часов в Сиуэлле объявят рейс на Лондон.

— Когда вы уедете, — сказал Хартман, — я расскажу Хильде о том, кто вы есть на самом деле. Были. Она расстроится. Но вскоре забудет вас.

Ступни Уайлда выскользнули из ботинок и ощупали палубу. Он был осторожным человеком, а «Хильда» теперь двигалась рывками. Пальцы ноги ухватили сосновую смолу.

— Так что мы тоже забудем об этом, — продолжал Хартман. — И как только обогнем Саут-Пойнт, станем разматывать лески. Если, конечно, вы чувствуете себя лучше, мистер Вэйн.

— Я сделаю это прямо сейчас, — ответил Уайлд.

Хартман оперся о руль и стал всматриваться в ветровое

стекло.