Ликвидация

– Никак нет. Я его несколько дней не видел. Парнишка прибегал с запиской от Шубина – сын хозяйки, у которой он сейчас квартирует. А вам попросил не докладывать, чтобы вы, значит, раз драка по пьяному делу была, под арест не посадили, – потупившись, сказал писарь.

– Ну, Остапенко, ну, молодец! – Лодыгин уже не покраснел, а побагровел от злости до такой степени, что скоро от него будет можно прикуривать.

Даже усы встопорщились как-то по-особенному, словно шерсть на разозлённом коте.

Виновник съёжился, ожидая справедливо заслуженного разноса, но я остановил Лодыгина, пока тот не наломал дров.

– Погоди, ротный. Потом со своим бойцом разберёшься. Есть дела куда важней.

– Хорошо, – кивнул тот и погрозил Остапенко кулаком.

– Лучше скажи, этот Шубин подходит под такое описание? – Я изложил ему словесный портрет, полученный от доктора Смородина.

Выслушав, Лодыгин кивнул.

– Он это, товарищ Быстров. Не сомневайтесь.

Я обрадованно улыбнулся. Кажется, этот скверный день постепенно стал налаживаться.

Если застану на квартире Шубина ещё и его дружка Семёнова, буду считать, что не зря получаю свою зарплату и усиленный продпаёк.

– Вам помощь нужна, товарищ Быстров? – Лодыгин словно прочитал мои мысли.

– Нужна, – подтвердил я.

Одному идти рискованно, если упущу хоть одного из бандитов, корить буду себя до конца моих дней.

– Найдёшь человек шесть надёжных бойцов? – с надеждой посмотрел я на ротного.

– Отчего ж не найти. Да я и сам на дело пойду, – ответил он и залихватски подкрутил ус.

Глава 12

Я прошёл вдоль шеренги отобранных Лодыгиным бойцов ЧОН. Молодые крепкие парни – кровь с молоком. Как же не хочется отправлять вас под пули, ребята! Вам ещё жить да жить, обзаводиться семьями, растить детишек.

А с другой стороны, всё как в песне Цоя: война – дело молодых. И от того ещё сильнее жаль этих парней.

– Товарищи, – заговорил я. – Я – начальник городской милиции Быстров. Обстоятельства сложились так, что мне потребуется ваша помощь. Но сначала должен огорошить вас неприятным известием. Прошу принять его с революционным достоинством и сознательностью. К сожалению, в ваши ряды затесался предатель. И вы все его хорошо знаете: это заместитель командира взвода Шубин.

Только дисциплина не позволила бойцам заговорить, но на их лицах читалось сильное удивление. Нормальная человеческая реакция на такое известие.

Окажись я на их месте, тоже бы не поверил собственным ушам.

– Вы не ослышались, товарищи, – продолжил я. – По нашим сведениям, Шубин является членом преступной банды, которая за последнюю неделю жестоко убила почти два десятка человек, среди которых есть женщины и дети. Думаю, вы догадываетесь, о чём речь. Знаю, в это трудно поверить, вам кажется, что это какая-то ошибка или недоразумение. К несчастью, ошибки нет. Есть – зверь, дикий и очень опасный. И потому нам придётся очень аккуратно выкуривать его из логова. Скорее всего, Шубин засел в нём не один, а с другим своим подельником – Семёновым. Будет легче понять, что это за нелюдь, если я расскажу важную деталь: когда Семёнов понял, что через двух других подручных мы выйдем на его след, он попытался их ликвидировать. В результате один сейчас находится в морге, а вторая (вы не ослышались, товарищи, это была женщина) находится в тяжёлом состоянии, врачи сражаются за её жизнь. И вот с такой гнидой свёл дружбу замкомвзода Шубин.

Чоновцы, не выдержав, зашумели.

– Тихо, товарищи! Я понимаю и разделяю ваш праведный гнев! Ещё раз хочу повторить: ошибки нет. Вернее, она произошла, но не такая, о какой вы думаете: мы позволили этим уродам слишком долго ходить по земле и убивать. Пришло время исправить эту ошибку. Хочу вас сразу предупредить: мерзавцев необходимо брать живьём. Мы считаем, что на них ещё много других преступлений. А потом состоится суд, и эти гады ответят на нём за всё. Есть вопросы?

Я обвёл строй взглядом. Вопросов не возникло.

– Тогда выдвигаемся, товарищи.

Больше всего мне не нравилось, что Шубин стоит на постое. В избе, где он снимает угол, живёт хозяйка и её дети. Штурмом дом брать нельзя.

Да, оба грабителя ранены, но это не делает их менее опасными противниками.

Если погибнет хотя бы один ребёнок… Я даже помыслить о таком не хотел.

Шубина предстояло выманить наружу. Если пойдёт на сотрудничество, ворваться на его плечах и взять Семёнова. Я был уверен, что подельник тоже прячется здесь.

Отряд действовал тихо и осторожно. Бойцы незаметно рассредоточились и заняли определённые мной точки. Избу окружили со всех сторон так, что даже мышь не проскочит.

Я решил прибегнуть к небольшой хитрости. Единственным человеком, которому доверился Шубин, был Остапенко. Если писарь вдруг появится у калитки забора с какими-то важными известиями, грабителя это не удивит. Он наверняка считает, что выбрал надёжное укрытие и «легенду».

Уговаривать Остапенко не пришлось. Писарь чувствовал за собой вину и сам рвался загладить её в глазах Лодыгина.

Я спрятался за деревом. От него до калитки рукой подать, из избы меня точно не увидят. Подал условный знак Остапенко.

Он подошёл к высокому забору и громко позвал: