Ликвидация последствий отстрела негодяев

– Интеллектуальную оптику, «глушилки» РЭБ индивидуального пользования, наводятся через оптику, и два десятка наногаджетов: «тараканы», «пауки» и «мухи» с наркотой.

– Всё может пригодиться. Как вам удалось провернуть доставку? По каким статьям расходов?

– Лузгин не говорил, но думаю, что вся техника прошла под грифом «испытания».

– И тебя свободно пропустили через сканеры?

– У меня на руках карт-бланш, подписанный замом министра обороны.

– Даже так?

– Он тоже в меня влюблён, – усмехнулась женщина. – Готов выполнить любую просьбу. Ну, я и воспользовалась.

Калёнов покачал головой:

– Женская красота – страшная сила!

– Мы поедем наконец? – рассердилась Ева.

Он посерьёзнел:

– У меня идея: раз мы уже имеем спецуху, почему бы ею не воспользоваться?

– Как?

– Хотя бы определим, кто за нами следит.

Ева задумалась на мгновение:

– Ладно, я вытащу очки.

– И «глушак».

– Заметят.

– Как они упакованы?

– В дипломаты.

– Ну, и не страшно, даже если увидят, тащи. – Калёнов кнопкой открыл багажник.

Ева вышла, перенесла в кабину металлический дипломат и пластиковый пенал.

Открыли пенал, в котором лежали «интеллектуальные» очки с цифровой обработкой изображения.

Калёнов повертел в пальцах очки, мало чем отличавшиеся от обычных, разве что дужки у них были непривычно широкими и толстыми, нацепил, утопил пальцем дугу переносицы.

Полупрозрачные с виду линзы на миг почернели, затем включился мини-интерфейс гаджета, и стёкла стали прозрачными. Перед глазами оператора возник зеленоватый крестик прицельного устройства.

– Как включить сканер? – спросил он.

– Мигни три раза подряд.

Калёнов мигнул.

По линзам очков побежали светлые колечки, собираясь в искорки. Эти искорки представляли собой источники слабых радиосигналов разной частоты, и их было много: владельца очков окружали работающие приборы автомобиля, а за пределами кабины – десятки других радиоизлучателей, самыми мощными из которых были антенны мобильной связи, заполонившие весь город.

– Ну, как? – поинтересовалась Ева.

– Непривычно, – признался он. – Нужно ещё научиться разбираться в этой сигнализации.

– Дай мне.

Калёнов передал очки спутнице. Она надела, повертела головой.

– Ничего особого не вижу.

– За нами следит дрон.

– Поняла. – Ева высунулась из машины, посмотрела в небо, по которому плыли на закат облака. Села обратно. – Прямо над нами, метрах в ста.

– Что именно?

– Визуально не видать, моторчика не слышно из-за городского шума, но сигнал чёткий. Наверно, они пользуются беспилотником размером с птицу.

Калёнов открыл ребристый чемоданчик, достал устройство для шумового подавления электронных систем, похожее на ракетницу с широким раструбом дула.

– Глушанём и поедем.

– А если он не один?

– Избавимся хотя бы от этого циклопа, выиграем какое-то время.

В ухе заговорила мембрана смартфона:

– Максим Олегович, почему стоим?

– Пытаемся набросить бельмо на глаз дрона.

Калёнов высунулся из кабины и сделал несколько «выстрелов» из РЭБ-излучателя, очерчивая дулом окружность. Сел на место.

– Посмотри.

Ева снова высунула голову в окошко, поправила очки. Несколько секунд осматривала небо над улицей, села прямо.

– Не вижу, наверно, упал куда-то во дворы.

– Поехали.

«Мерседес» влился в поток автомашин, следующих по улице Рябиновой к Можайскому шоссе.

* * *

– Мы потеряли «глаз», – доложил Шавырину Зобнин, сидя перед монитором комплекса контроля.

Оба находились в минивэне «Вольво» в двух километрах от аналитического центра Минобороны. Остальные «аудиторы» занимали места в двух других машинах: чёрном внедорожнике «Рэнглер Рубикон» и тёмно-жёлтом паркетнике «Ниссан Икс-трэйл». Все были готовы к операции и ждали только подходящего случая, чтобы без особой суеты «нейтрализовать» клиентов.

– Запускай второй, – велел Шавырин, глядя на операционный экран системы контроля, на который передавалась со спутника картина юго-западного района Москвы.

Доступ к этому каналу предоставил «аудиторам» некий сотрудник ФСБ, работающий на заказчика, и Шавырин чувствовал себя хозяином положения. На всякий случай он, конечно, подготовил путь к отступлению: на аэродроме в Коптеве его ждал частный вертолёт – и размышлял больше о том, как получить расчёт за проведение операции и тихо слинять из России.

Зобнин выскочил из микроавтобуса с «вороной» в руке, заскочил обратно.

– Пошёл.

Экран монитора слева от центрального, показывающий улицу Верейскую, снова засветился. Но ни белого «Мерседеса», ни серебристого «БМВ», за которыми следил американский дрон размером с голубя, возле контрольно-пропускного пункта аналитического центра Минобороны не было.

– Куда они девались? – пробормотал Зобнин.

– Ищи! – буркнул Шавырин.

Цели отыскались через полчаса: обе машины выехали на московскую кольцевую автодорогу и мчались по внутреннему кольцу в сторону северо-запада.

– Куда это они? – озадачился Зобнин.

Шавырин дал в эфир сигнал внимания:

– Едем за клиентами! Быть наготове!

– Хорошо, что они все вместе, – сказал чувствующий себя не в своей тарелке Зобнин. – Одним ударом накроем всю группу.

– Останется главный.

– Он же в больнице.