Ликвидация (СИ)

- Ты и так в театре каждый день ошиваешься, - буркнул Давид, устало присаживаясь на стул. - Шо я у тебя хотел спросить, а?… Забегался, как конь, голова дурная…

- Ну, вспоминай, - хмыкнул майор. - Кстати, ты собираешься ко мне переезжать или… нашел себе другое местечко, потеплее? - Он выразительно подмигнул.

- Во! - хлопнул себя Давид по лбу. - Точно!… Хотел перед тобой это… извиниться, словом. У меня ж с Норой… все хорошо. Так шо в срочном порядке делаю у себя ремонт и перевожу ее к себе. А пока - у нее… Так шо житье у тебя отменяется…

Кречетов с гордым видом постучал себя по груди.

- Вот видишь! Стоило тебе послушаться меня, и все получилось! Я же говорил - цветы, приглашение в театр, новый костюм, красивые слова и…

- Ну, ты ж у нас по этим делам профессор, - хмыкнул Давид. - А теперь скажи, сегодняшний вечер сможешь высвободить?… Ну, хоть пару часов?

- Не знаю еще, - помотал головой майор. - А что?

- Да хотел тебя на ремонт маленько запрячь, если ты не против…

- А-а, вот ты о чем, - с улыбкой протянул Виталий. - Так это не вопрос!… Меня, правда, Мальцов может дернуть в любую минуту, но ничего - совру что-нибудь!…

Вечером 1 июля во дворе Гоцмана сошлось много, даже очень много наших хороших знакомых, и все были заняты важным делом - может быть, за исключением Марка, который сидел на лестнице галереи рядом с патефоном и время от времени менял пластинки.

Первым Нора увидела Мишку Карася, который деловито подбрасывал в небольшой костерок, дымивший посреди двора, обрывки старых обоев и деревянные обломки. Рядом Галя расставляла на двух придвинутых друг к другу столах разномастные тарелки и миски, а мокрый от жары и усердия Васька Соболь пытался одной рукой привести в божеский вид закопченную и искореженную взрывом сетку кровати. Все трое поздоровались с Норой на свой лад - Мишка, как и положено самостоятельному мужчине, весело, но независимо, Галя чуть смущенно, но радостно, а Соболь - так просто растерянно, еле успев приподнять кепку. Марк тоже тяжело поднялся со ступеньки, на которой сидел, и протянул Норе сильную руку. Осторожно ступая, она поднялась на галерею.

Работа была в самом разгаре. Леха Якименко, что-то приговаривая, деловито намазывал горячим клейстером полосы старых номеров «Большевистского знамени» и косо нашлепывал их на темные от копоти стены комнаты Давида. Сам Гоцман на пару с озабоченно пыхтящим Арсениным раскатывал по полу брезент, а Кречетов, азартно размахивая молотком, загонял в оконную раму гвозди, закрепляя новенькое стекло. Пахло потом, клейстером, брезентом, ко всему этому примешивался остаточный запах гари. Из дверей тети Песи вырывались ароматы борща, вареной картошки и жареной рыбы.

- Здравствуйте, - тихо произнесла от порога Нора, но ее услышали.

Гоцман, разогнувшись, локтем утер пот со лба:

- Вот, Нора… Всех собрал… Знакомься. Андрей Арсенин, Леша Якименко. А это Нора, моя будущая жена… С Виталием ты уже знакома…

Мужчины поспешно кинулись за гимнастерками и кителями. Арсенин молча, вежливо принял из рук Норы сумочку.

- А кто же преступников ловит, если все здесь? - слабо улыбнулась она.

- То мы щас закончим, та и переловим всех, - неловко пошутил Леха, смущенный тем, что такая красавица видит его небритым и перемазанным в клее.

- Разбито все, - словно сама себе сказала Нора, оглядывая комнату.

- Ничего, ничего, - засмеялся Кречетов, загоняя в раму последний гвоздь. - Отделаем как картинку, будете жить да радоваться!… А вообще-то Давиду Марковичу как заслуженному работнику министерства полагается преимущественное право на получение жилплощади в домах МВД… Так что, глядишь, скоро и новоселье будет!

Но гордо улыбающийся Гоцман уже подхватил Нору под локоть и повел знакомиться с тетей Песей.

- Тетя Песя, это Нора, - послышался из-за стены его голос. - Она будет здесь жить…

Арсенин проводил их невеселым взглядом. Машинально достал из кармана галифе тонкий шнурок и пальцами левой руки молниеносно заплел на нем невероятную косичку…

- Это японские узлы? - заинтересованно спросил Кречетов, заметивший его движение,

- Нет, - суховато ответил врач. - Хирургические. Тренирую руки.

- А почему левой?

- При некоторых разрезах в полость неудобно входить правой рукой… - Голос Арсенина прозвучал еще суше. - Да и… неважно. Заканчивать работу будем?! - раздраженно спросил он у вновь возникшего в дверях Гоцмана.

- Андрей, ты чего мрачный целый день? - удивленно улыбнулся тот.

Арсенин, нервно дернувшись, молча ухватился за свой край брезента, потянул его в угол.

- Андрей Викторович подал рапорт о переводе обратно на Дальний Восток, - пояснил Кречетов Гоцману, - а его завернули…

- Натягивай! - раздраженно оборвал его Арсенин, согнувшись над брезентом.

- Нора, - Давид взял Нору под локоть, - помоги тете Песе с ужином, хорошо?

Нора с кастрюлей дымящегося борща в руках осторожно обошла по-прежнему сидевшего на ступеньках Марка, спустилась во двор. Улыбнулась Марку и отметила, что его ответная улыбка была вялой, безрадостной.

- Вася! - свежий голос Гали наполнил двор и окрестности. - Зови усих, бо вже стынет!