Лиля Брик. Жизнь

Вниманием к его стиху при каждом значительном повороте судьбы будет отмечена долгая жизнь Лили Брик, и имена их причудливо переплетутся в дальнейшем признании творчества поэта во всем мире.

Любовь Маяковского к образу Дон Кихота с юных лет не была случайной. «Даже если Дульсинея Маяковского не была на самом деле такой, какой она казалась поэту, поблагодарим ее за возвышающий обман, который дороже тьмы низких истин», — писал Евгений Евтушенко.

Другой поэт, Пабло Неруда, зачислял ее в категорию тех редких людей, «благодаря которым становится возможным расцвет идей и талантов. Наш XX век не был бы тем, чем он стал, без некоторых исключительных женщин, вокруг которых объединялись, воспламенялись и вдохновлялись лучшие люди эпохи».

Любовь к гению Маяковского побуждала Лилю Брик любить все талантливое и необычное, что потом встречалось ей на пути, но об этом в следующих частях книги.

Часть II Счастливо оставаться

С Виталием Марковичем Примаковым

На склоне лет Лили Юрьевны многие удивлялись и, не веря, смотрели на нее, когда в театре или на улице им говорили: «Вон Лиля Брик. Да, да, та самая!» Несведущие думали, что она уже давно принадлежит прошлому, истории литературы и навсегда осталась героиней стихов и поэм великого поэта на страницах его книг, или с удивлением читали, как злословят бывшие ее друзья, непостижимым образом делая из нее «пиковую даму» советской поэзии.

Лиля Юрьевна была замужем четыре раза: «Я всегда любила одного — одного Осю, одного Володю, одного Виталия и одного Васю». Так она говорила. Но прежней любви к человеку, которого уже нет на свете, она не теряла. Недаром Маяковский в разговоре с ней заметил: «Ты не женщина, ты исключение».

После ухода Маяковского она была далеко не старой женщиной. С Виталием Марковичем Примаковым, крупным военным, она была знакома еще с начала двадцатых годов, но потом жизнь развела их. Родом он был с Украины, там воевал во время Гражданской войны и прославился своими смелыми рейдами в тыл белогвардейцев. Он дружил с семьей писателя Коцюбинского, был женат на его дочери Оксане (она умерла во время родов в 1920 году). В 22—23-м годах Примаков жил и учился в Москве на высших академических курсах и на одном из вечеров Маяковского был представлен ему и Лиле Юрьевне и пару раз бывал у них дома.

В 1927 году его командировали в Афганистан военным атташе, а в 1928 году Генштаб назначил его советником афганского короля. В следующем году он снова объявился в Москве и несколько раз был на Гендриковом у Маяковского и Бриков. Маяковский просил его дать для журнала очерк об Афганистане или о Японии, куда Примаков отправлялся на год военным атташе. О смерти поэта он узнал в Токио. Он пригласил ЛЮ приехать туда ненадолго, чтобы немного отвлечься, но она отказалась.

Вернувшись, он стал часто бывать у нее, и вышло так, что вскоре она связала с ним свою жизнь.

Виталий Маркович был человек интеллигентный, образованный, писал документальную прозу. В тридцатых годах он занимал крупные военные должности — в Ростове, Свердловске, Ленинграде, и ЛЮ ездила с ним как жена военного.

«Примаков был красив — ясные серые глаза, белозубая улыбка. Сильный, спортивный, великолепный кавалерист, отличный конькобежец. Он хорошо владел английским, был блестящим оратором, добр и отзывчив. Как-то в поезде за окном я увидела крытые соломой хаты и сказала: «Не хотела бы я так жить». Он же ответил: «А я не хочу, чтобы они так жили».

Жизнь шла своим чередом. Переехали жить на Арбат, в Спасопесковский переулок, в кооперативную квартиру — Лиля, Брик и Примаков. Дом был новый, но без лифта. Им полагалась квартира на втором этаже и точно такая же квартира предназначалась наркому по иностранным делам СССР Г.В.Чичерину на седьмом этаже.

Чичерин стал требовать для себя их квартиру, поднялся обычный кооперативный скандал. ЛЮ и Примаков уже переехали, обустроились и в разгар спора уехали в командировку. Осип Максимович тоже отсутствовал в Москве. А когда вернулись, то обнаружили все свои вещи на седьмом этаже — мебель стояла точно на тех же местах, что и на втором этаже, вся посуда и книги там, куда ЛЮ их поставила, все кастрюли и тряпки, лампы и письменные принадлежности, не сдвинутые ни на один сантиметр, были без их ведома перенесены на седьмой этаж.

Подчиненные Чичерина хорошо поработали, скрупулезно. Не пропало ни одной ложки, ничего не разбилось, в сахарнице по-прежнему лежал сахар… Сохранился акт переселения, подписанный и двумя понятыми дворниками.

На Арбате ЛЮ прожила до 1958 года, когда из-за болезни сердца уже не могла подниматься на седьмой этаж, и после долгих хлопот ей обменяли эту квартиру на квартиру в доме с лифтом на Кутузовском проспекте. (Теперь в ней живу я.)