Лилия для Шмеля

— Приберегите наставления для будущей супруги, — за моей спиной появился Освальд. — Как и свои домыслы! Вам лучше уйти.

После его появления Жеом в лице изменялся.

— Какой я дурак! — желчно ухмыльнулся, с ненавистью гладя на соперника, и только

движение в его сторону герцога заставило бывшего жениха спешно скрыться за дверями.

— Так вот что обо мне думают, — вздохнула я, когда дверь громко захлопнулась за ним.

— Не важно, что другие думают, — Освальд подошел к софе, но не сел, а опустился передо мной на колено. — Я знаю тебя, Корфина, — достал из кармана шкатулочку с кольцом. — И настаиваю, чтобы ты стала моей супругой.

Каждое его слово звучало торжественно, с таким благоговением, что я согласилась, плюнув на доводы разума, опасения. Я тоже не робкого десятка и готова рискнуть, пойдя наперекор обществу.

* * *

Еще недавно столичные аристократы меня знать не желали, насмехались за спиной, злословили, обзывая «Ощипанной Вороной», но стоило в газетах появиться новости, что герцог Веспверк решил сочетаться браком с баронессой Мальбуер, к графине потянулись вереницы просителей, желающих попасть на свадьбу и выразить Освальду и его прекрасной невесте уважение.

Оборону приходилось держать не только Веспверкам и Ильноре, но и семье ее дочери, семье Кратье. Я не могла выйти из дома, чтобы за мной не преследовала толпа любопытных и репортеров. Была бы тщеславной — наслаждалась бы звездным моментом, но я искренне считала, что счастье любит тишину.

Освальд успокаивал, что после венчания все уляжется. Я тоже на это надеялась и ждала значимый день.

Из-за шумихи и в целях безопасности, скромную церемонию решено было провести в особняке Ильноры, в кругу близких людей. Но и их набралось не меньше полусотни.

Накануне дом и сад преобразились. С середины ночи по осбняку сновали слуги, развешивая цветочные гирлянды, а алтарь украсили белыми лилиями, которые не знаю, где отыскали. Все так красиво, торжественно, мне нужно выглядеть соответствующе — и я волновалась до дрожи в руках. Поэтому как только известный парикмахер закончил делать прическу, вместе с Ильнорой еще разок выпили успокоительных капель. Мы и третий раз выпили бы, но Кратье предупредил, что более нельзя.

— Ох, Финочка! — причитала графиня, помогая вместе с Мигрит собираться мне к венцу. — Видела священника, алтарь! Тебя наряжаю в свадебное платье. А до сих пор в шоке! Поверить не могу!

— А вот Гизо сразу сказал, что баронесса еще задаст жару герцогу, — улыбнулась Мигрит. — Я ему не верила, но видно, мужчина мужчину лучше понимает. Я так рада!

— Не подлизывайся! — проворчала Ильнора, оглядывая пополневшую служанку.

— Вы же добренькая! — смутилась та.

Графиня на самом деле великодушная женщина. По закону, не доработавшей до окончания трудового договора служанке, она могла не выплатить бонус, но делать этого не стала. Несмотря на то, что из-за большого срока беременности Мигрит более не могла исполнять обязанности, отпустила ее с миром, выплатив премию, так сказать, на нужды малыша.

Когда я была полностью готова, они всплеснули от восторга руками и всплакнули от умиления. И чтобы меня тоже не доводить до слез, дать собраться с мыслями, успокоиться… — они оставили меня одну.

Свадебное платье по традиции голубое. Богатое, пышное, шелковое, со шлейфом и жемчугом. Я стояла перед зеркалом и любовалась им, собой, красивой прической. Но идеальный образ принцессы, мечту каждой девочки, портил Жуж. Он не оставлял надежд, что оставшись со мной наедине и выполнив несколько команд, получит вкусняшку. Но я была занята, и он нашел себе развлечение — разлегся на шлейфе и катался на нем по паркету, как барин.

— Жуж! Кыш! — ворчала я.

— У-у-ур-р, — не менее ворчливо отзывался пес. Мол, жалко тебе что ли? Хорошо, что Гизо его выгулял, иначе бы я опасалась «сюрприза».

Вдруг щелкнула дверь и в комнату вошла служанка:

— Успокоительные капли, Ваша Милость, — держа перед собой поднос, она подошла и, глядя в пол, протянула его мне.

«Капли?!» — удивилась я, разглядывая новенькую служанку. И когда это Ильнора успела найти замену Мигрит?

Она показалась мне очень подозрительной, и я не спешила брать чашку. Еще и голова сильно зачесалась от тяжелой укладки. Я тихонько потыкала пальцем в чешущееся место и, кажется, что-то испортила!

— Поставь на стол! — велела ей, а сама поспешила к зеркалу. Не хватало еще, чтобы гости подметили недостаток. Засмеют же!

Служанка медленно двинулась к столу, а потом…

В отражении зеркала я увидела, как она метнулась ко мне.

Пышная юбка сковывала движения, делая неповоротливой, и я едва успела отклониться от чего-то блестящего, мелькнувшего в ее руке. Однако необъятная юбка помешала и нападающей. Она поскользнулась на шелке и упала. Парик съехал ей на глаза, и пока она поднималась, я успела пнуть негодяйку по руке…

Служанка взвыла отнюдь не писклявым голосом и выронила нож. Сорвала с головы мешавший парик, но я тем временем успела пнуть сталь под мебель.

Вскочив на ноги, она прыгнула на меня и вцепилась в волосы, а другой рукой в мое лицо…