Лилия между тернами

Ники ускорилась, и её всхлипы стали протяжными, низкими стонами, окончательно добивая меня. Её лоно стало жадно сжиматься вокруг меня, и я отпустил себя, взрываясь рёвом и изливаясь бесконечным потоком в её тело.

Ники, скользкая от пота и дрожащая, повалилась мне, ослепшему и оглохшему от собственного экстаза, на грудь, и я вцепился в неё, обвивая руками.

— Не уходи, Ники. Никогда не покидай меня, — хватая воздух, шептал я. — Я труп без тебя, моя принцесса. Не хочешь любить меня — не люби. Только не оставляй.

Ники всхлипнула раз, другой и разрыдалась, горько и отчаянно, отпуская свою боль, отдавая её мне. И я готов был впитывать её, вытягивая по капле из её души и тела, чтобы когда-нибудь избавить насовсем.

Эпилог

Доминика.

— Р-и-и-м! — зову я.

— Ни за что!

— Римман!

— Я сказал нет! Не позволю тебе превратить меня в гребаного пингвина! — рычит он из нашей комнаты.

— Римман Равьёзо, не смей ругаться при детях, сейчас же одень этот чё…красивый смокинг и выходи!

— Мам, а что значит глебаный? — спрашивает наш четырехлетний сын Рейф.

— Это значит очень красивый, котеночек, — отвечаю я и рычу через дверь. — Римман, вот теперь у тебя, правда, проблемы! Если ты сейчас же не выйдешь и именно в том виде, который я ожидаю, то я завтра же поеду проведать свою территорию и, думаю, задержусь там на пару недель!

— Какого… — вовремя прикусывает язык Римман. — У тебя очередной цикл со дня на день!

— Правда, что ли? А я и не знала!

— Ты обещала, что мы попробуем еще раз!

Ну да, я обещала ему, что мы попробуем еще раз. Римман обожает наших сыновей, но каждый день скулит мне, как хочет дочку, похожую на меня.

— А ты мне обещал, что на эту нашу годовщину ты выйдешь со мной в свет.

Дверь резко распахивается, и появляется Римман в смокинге, и при виде супруга у меня перехватывает дыхание. Господи, ведь, наверное, нельзя же даже спустя пять лет быть настолько безумно влюбленной в своего мужа и испытывать желание раздеть его и закрыться в спальне на пару дней каждый раз, когда я его вижу. У меня же не открылся рот?

— Судя по твоему похотливому взгляду тебе нравится то, что ты видишь? — его мрачное лицо просветляется при виде моей реакции.

— Ты даже не представляешь насколько! — улыбаюсь я, продолжая раздевать его взглядом.

Рим тоже расплывается в ответной улыбке, но потом окидывает меня взглядом, в котором разгорается голод и снова хмурится.

— Не хочешь ли ты сказать, что ты собралась выйти в этом… наряде.

Я закусываю губу.

— Именно.

Глаза Рима сужаются в гневе.

— Даже. Не. Думай! — и это он еще не видел моё платье со спины!

— Рим, котик мой, мы и так уже опаздываем в ресторан, — я разворачиваюсь и, подхватив нашего младшего сына на руки, шагаю к лестнице и слышу нечто, похожее на придушенный рёв.

— Ники! Я, черт возьми, видел твои ягодицы, когда ты наклонилась! Каждый долбаный самец, у которого уже встает, будет жрать тебя глазами в этом ресторане.

— Ну, тогда тебе должно быть вдвойне приятно, что дотронуться позволено только тебе. К тому же это хоть чуть-чуть уравновесит наши шансы. Думаешь, мне очень нравится, что где бы мы ни появились, все особи женского пола готовы из трусов выпрыгнуть, чтобы привлечь твое внимание?

— Котенок мой, ты же знаешь, что я никого, кроме тебя не вижу, — Римман догоняет и умудряется нагло притереться ко мне, дав почувствовать свою эрекцию и лизнув обнаженную спину.

У меня моментально сбивается дыхание, и мелькает мысль послать к черту всю затею с рестораном и сразу перейти к этапу, где мы одни. Всю ночь в номере для молодоженов.

Ну уж нет! Хочу отпраздновать нашу пятую годовщину по полной программе.

За эти годы мы через многое прошли. Никому не объяснить, как мы вместе, день за днем боролись с моими кошмарами и срывами, когда Рим делал или говорил что-то, что поднимало во мне муть тяжких воспоминаний. Ничуть не легче было справиться и с чувством вины, что пожирало Риммана при виде моих мучений.

А еще было полное неприятие нашего брака всеми Домами и открытая вражда со стороны Дома Серых Рысей и их союзников.

Но мы выжили и смогли научиться мириться с тем, насколько мы с Римом разные и при этом не мыслим даже дня друг без друга.

У нас двое сыновей — старший Рейф в честь моего отца и младший Мишенька, ну, сами догадайтесь почему.

Помощь Миши была неоценима. Он по какой-то причине был единственным, с кем мы с Римом могли делиться, когда ссорились, и, несмотря на молодость, он всегда умел найти слова, чтобы заставить каждого из нас взглянуть на ситуацию с противоположной точки зрения.

Но есть и неудача, то что мне пока не удается. Я хочу узнать, кто были родители моего мужа, и как Рим оказался на улице. Причем, похоже, что волнует это только меня, Рим совершенно равнодушен к моим усилиям, а может, как обычно, изображает крутого парня, которому все нипочем.

Пока у меня нет никаких подвижек, но я не собираюсь отступать.

А в остальном…

Я люблю.

Я любима.

Разве что-то еще имеет значение?

Римман.

— А-А-А! Я убью тебя, Римман Равьёзо! — кричит моя принцесса.

Мое нутро сворачивает в узел так туго, что нет сил вздохнуть.