Лилия между тернами

— Тужьтесь, давайте же, госпожа Равьёзо! Нужно постараться! — приказывает акушерка, и Ники посылает мне убийственный взгляд.

— Я сама отведу тебя в ближайшую клинику и отдам на кастрацию! — кричит моя девочка, и мои бедные яйца сжимаются, когда я вижу жесткую решимость в её глазах.

Конечно, она так говорит уже в третий раз за последние шесть лет, но это не значит, что мне наплевать.

Да я сам готов отрезать себе их, когда ей так больно! Я люблю детей, но почему их появление на свет должно быть так мучительно для моей любимой?

Если честно, я до сих пор иногда просыпаюсь по ночам и судорожно начинаю гладить тело Ники и вдыхать её неповторимый запах, не веря в то, что она здесь со мной.

Кто я, на хрен, такой, и что сделал такого хорошего, чтобы заслужить её? Она — подарок, совершенно мною незаслуженный и от этого безумно ценный. И мне плевать, если судьба ошиблась, и я хапнул чужое! Хрен я когда-нибудь отдам её или позволю разочароваться и уйти!

Я лягу костьми и вывернусь наизнанку ради неё и наших детей. Как мне иногда хочется сказать ей, что чувствую к ней и детям, и как это растет во мне с каждым днем. Они — моя радость и первейшая забота. Моё дыхание и весь мой мир.

Я желал мою Ники всегда. И с годами голод становится только настойчивей. Мы с моей принцессой словно пропитываемся друг другом все сильнее с каждым днем. По крайне мере я уж точно. Не могу себя больше представить без её прикосновений, без запаха, голоса. Без раскаленной тесноты её лона и рта. Без её стонов и прерывающихся криков, когда он кончает.

Я люблю её. Не знал раньше, как это вообще должно ощущаться. Теперь знаю. Это нельзя пощупать или попробовать на вкус, но присутствует постоянно во мне. Не важно — возимся ли мы с Ники с домашними делами, гуляем с мальчишками, ругаемся из-за какой-нибудь жутко принципиальной херни или занимаемся любовью, я чувствую каждую минуту, как люблю её. Не важно рядом она в эту минуту, или я где-то с парнями занимаюсь бизнесом. Я люблю её. Это чувство не изменится никогда. Оно не может стать меньше, или притупиться, или потерять всю насыщенность своих красок со временем или под действием каких-то внешних сил.

Я знаю, что у меня ужасный характер, и я, возможно, не тот, кого ожидают окружающие видеть рядом с такой, как моя принцесса.

Только мне на все это наплевать. Она моя! И я готов убить любого, кто посягнет на неё или заденет её чувства.

Ники кричит особенно громко и натужно, поминая меня такими словами, что заставили бы покраснеть моих парней, как первоклассниц.

— Поздравляю, у вас дочь! — говорит акушерка, поднимая маленький окровавленный комочек.

Ники смотрит на меня, и из её глаз бегут слеза облегчения и счастья, и она, наконец, протягивает мне руку, позволяя приблизиться. Я подхожу и целую её усталое, мокрое от пота лицо.

— Я люблю тебя, моя принцесса. Как же я люблю тебя! — черт, это что это такое мокрое на моих щеках?

Я слюнявая долбаная плакса, и мне совершено на это плевать прямо сейчас.

— Я тоже люблю тебя, Римман. Только больше никаких детей! Хотя бы ближайшие пять лет!

— Всё, что захочешь, Ники! Все, что захочешь!

Миша.

— Эй, имейте совесть, похотливые животные! Здесь ваши дети, между прочим! — кричу я этим двум наглым кошкам, которые, не успев еще даже скрыться из виду, начинают свои игры.

Дымчато-черный огромный зверь Риммана догоняет и, рыча, прижимает к земле изящную серебристо-белую кошечку Никуси. Вот наглое ненасытное животное! Ну, ни стыда, ни совести! И почему такие вещи должны выглядеть столь возбуждающе для меня — стопроцентного человека? Я что, с отклонениями? Я усмехаюсь. А то! Еще с какими, если учесть, что моя собственная девушка периодически обращается в здоровую кошку.

Никуся выскальзывает из-под Риммана и, игриво мурлыкнув, убегает в лес, увлекая за собой явно серьезно настроенного мужа.

— Ну что, парни, ваши родители свалили и оставили нас развлекаться. Чем займемся?

Мальчишки визжат и засыпают меня массой идей. Из дома к нам через заднюю дверь выходит моя Майя с маленькой Кло на руках. У малышки Никусины глаза, и это заставляет огромного, жесткого Риммана каждый раз просто растекаться лужей, как только она тянет к нему свои ручонки.

Мы сегодня с Майей согласились посидеть с детьми в загородном доме семейства Равьёзо и дать возможность уставшим родителям трех стихийный бедствий немного побегать в мягкой кошачьей шкурке на свободе. Надеюсь, они не слишком увлекутся, и мы их увидим уже на этой неделе.

Я смотрю на мою Майю. Как я умудрился заполучить такую девушку, да еще и перевертыша? Ну, что сказать. Я офигительно классный парень. Ну, или мне просто повезло, и так звезды встали. Не знаю, если честно, что удерживает Майю рядом со мной, если она всегда может выбрать одного из этих сильных и брутальных парней своего вида, с которыми к тому же сможет при желании побегать в животном облике, как Рим с Никусей