Лилия между тернами

Услышав это, я опять взбесилась и рванулась из его железных объятий с новыми силами. Но Римман только сильнее прижал меня, и его рот соскользнул к моему уху. Его зубы вцепилась в мочку, и новая судорога вожделения прошила моё тело, снова истребляя мое сопротивление.

— Не нравится слушать, да, Ники? Тебе хоть немного больно от того, что я собирался иметь других?

— Пошел ты! Пошел ты, Рим! — моё горло опять сжало рыдание.

— Пошел я, Ники?! Пошла ты! Потому что это ты отравила меня! Выпила всю мою кровь и заменила её собою. Хочешь знать, что ты сотворила со мной, принцесса? У меня не встал ни на кого! Мой гребаный член не хочет никого, кроме тебя! Мой долбаный рот хочет только твой вкус! Меня воротит от любого запаха, кроме твоего! Ты, мать твою, просто убила меня, Ники! Уничтожила меня для других!

Его пальцы двигались во мне властно и нежно, несмотря на то, что голос испепелял бешенством. Внутри все уже жестко сокращалось в преддверии оргазма, и я скрипела зубами, отчаянно сдерживая крик. Но Римман не собирался щадить меня. Его движения становились все настойчивее, и вскоре меня затрясло, и я закричала, оказавшись на самом краю. Но Римман резко убрал пальцы и зашипел мне в лицо.

— Хрена с два, Ники! Только вместе!

Рванув мои трусики, он мгновенно освободил свою плоть, и в следующую секунду я уже кричала от невыносимой наполненности им. Обвив его руками и ногами, я сама впилась в его губы и впитывала жесткие толчки его бедер и неистовые стоны в мой рот. Римман вторгался в меня везде — грубым поцелуем, жадными руками, каменной твердостью члена и каждым движение требовал все больше и больше моего тела и моей души. До тех пор, пока меня не осталось, я взорвалась, исчезая, и он впитал меня, вдохнул каждую частичку, зашедшись в долгом исступленном крике.

— Смотри на меня! — приказал Римман, все еще содрогаясь всем телом и пульсируя у меня внутри. — Я хочу только тебя! Слышишь? Не могу с этим бороться. Ты сотворила со мной это. Только не радуйся, Ники. Я охренеть, какой эгоист. Ты не уйдешь от меня. Никогда. Попробуешь, и я тебя из-под земли достану. Ты поняла?

Я оттолкнула его и, встав на трясущиеся ноги, пошла в ванную.

— Ники, ты поняла, что я тебе сказал? Я никогда не отпущу тебя!

— Пойди смой с себя запах этих проклятых шлюх, Рим, — ответила я не оборачиваясь. — И сожги на хрен эту одежду. И имей в виду — коснешься еще хоть раз кого-то, кроме меня, и я исчезну так быстро, что ты и вздохнуть не успеешь. И никогда к тебе не вернусь, хоть умри ты на моем пороге. И твоя сила тебе не поможет!

Я включила воду и забралась в еще пустую ванну, чувствуя, как прибывающая горячая вода расслабляет сведенные напряжением мышцы и успокаивает легкое жжение между ног. Рим появился через некоторое время. Он явно принял душ на втором этаже и был обнаженным и мокрым. Забравшись ко мне в ванную, он притянул меня к своей груди и обхватил руками, словно заключая в клетку. Я молча откинулась на его тело и закрыла глаза, позволяя сознанию ускользнуть от меня.

Глава 17

Утро пришло с назойливым звуком мелодии телефона Риммана. Я лежала, буквально оплетенная мощным телом.

— Рим, тебе звонят, — пихнула его я и попыталась выбраться из западни сильных рук и ног.

— Пошли они все! — Римман подтянул меня обратно, подминая под себя и толкаясь в бедро утренней эрекцией. — Мы сегодня вообще отсюда не выйдем.

Римман терся об меня с закрытыми глазами и издавал звуки, очень похожие на мурлыканье. Рассеянная улыбка блуждала по его расслабленному лицу и пробуждала во мне странное смятение. Я все еще злилась на него, а перепады его настроения приводили меня в недоумение и смятение, но сопротивляться его немыслимому обаянию прямо сейчас, когда он был таким мягким и сосредоточенным на мне, было невозможно. Честно сказать, мне больше всего хотелось гостеприимно раздвинуть перед ним бедра и снова забыть весь мир с его проблемами, очутившись в центре только нашей замкнутой Вселенной, наполненной ощущениями, запахами и звуками, взрывающими мозг.

Но я точно знала, что как только вернусь из этого полета, все вопросы атакуют меня с новой силой, причиняя все больше боли. Я, может, и совершенно неопытна в отношениях, но прекрасно понимаю, что слова, сказанные мужчиной в пылу страсти, когда его тело еще не остыло от наслаждения, нельзя назвать адекватными. Ведь я сама бы пообещала Риму все, что угодно, когда он доводил меня до той сладкой и болезненной невменяемости.

— Это не тебе решать, — огрызнулась я. — Отпусти, мне в туалет нужно.

Римман разжал объятья, и я сползла с кровати. Но он тут же поднялся и пошёл за мною следом, словно привязанный.

— Рим, тебе не кажется, что мне нужно немного уединения? — спросила я, потому что вид его обнаженного тела в ярком солнечном свете мешал моим попыткам сосредоточиться.

Он как-то слегка растеряно моргнул и остался перед дверью. Пока я умывалась, то услышала, как по дому разнесся звук дверного звонка, а потом был стук в дверь.