Лиловые бабочки (СИ)

Оценив уют и чистоту «двушки», я ещё раз убедилась в первоначальной правильности своих выводов. Порядок был отнюдь не одноразовым перед приходом «дорогой гостьи». Тут система. Это я понимаю, это мне знакомо. Мужик хотел жить в чистоте и порядке, и делал это. Это отчетливо читалось по вполне конкретным мелким деталям, которые никогда не понять большинству мужчин.

Жирным плюсом в возможные семейные отношения послужил и тот факт, что Витя оказался на редкость рукастым мужиком. Прибить-починить-собрать и всё в таком ключе – знаем, умеем, практикуем.

Так-с... Отчаянно запахло «тем самым». Прямо звенело. Прямо било набатом.

Я ликовала.

Попив чаю, я засобиралась домой. И то, что я увидела в глазах Вити немой упрек, я тоже легко считала. Это было приятно. Но всё же он тоже определенно не хотел торопить события.

– Хочу красиво, – чуть смущенно, заявил мужчина. – С цветами, конфетками, мягкими игрушками, кино и всем прочим.

– Хорошо, – улыбнулась я. – Как скажешь. Мне тоже спешка ни к чему.

И это несмотря на то, что в принципе после посещения этой крохотной квартирки я для себя всё решила.

Неловкий, смущающийся Виктор всерьез умилял меня, являя ярый контраст с многоопытным сердцеедом Тарасом. И да, именно Витю я видела в качестве своего будущего мужа. И именно его готова была ввести в свою новенькую улучшенную квартиру, которую вот-вот должны были ввести в эксплуатацию. Мысленно я уже продала Витькину «двушку» и свою «однушку», купив хорошую общую «трешку».

На работе мы не афишировали свои только-только завязавшиеся отношения по вполне понятным причинам. Но, как говорится: сколько веревочке не виться... Да ведь?

Парадокс на парадоксе. В ночи я отчаянно мечтала о Витьке, а спала в одной кровати с Ванькой. Хотела обнимать мягкое крупное тело, а прижимала поджарое и тощее. И кто его знает, чем бы всё это вообще закончилось, если бы не... ох... вообще это довольно грустная история.

В тот злосчастный июньский вечер Витька пригласил меня в ресторан, а я размышляла о том, а что, собственно говоря, делать дальше. Напроситься в гости? Ну... Не хочу запоминать наш первый раз под истошные вопли Витиных соседей-алкашей. Пригласить в отель? Гм... Проституцией попахивает. Тоже не атмосферно и дешево. А к себе в съёмную «однушку», где временно проживала, я привести Витю тоже не могла... мгм... из-за Ваньки.

Во-первых, Иван вообще не был в курсе, что я с кем-то встречаюсь. У него было столько работы, что он появлялся в квартире далеко за полночь, быстро жрал и сразу заваливался спать. Из-за состояния крайней усталости он даже свое кресло подчас не раскладывал, сразу мертвым телом падал на диван и мгновенно вырубался. Весело и здорово быть мелким ИПшником в России. Работы вагон, зарплата – хоть плачь. Пока с сотрудниками расплатишься, аренду хозяину отдашь и прочее, прочее – хоть бы себе на хлебушек хватило.

Во-вторых, именно с Иваном мы и подрались из-за Витьки в свое время у ресторана. И я резонно опасалась, что узнав, кто мой нынешний ухажер, грянет грандиозный скандал.

В-третьих, к своему ужасу, я испытывала самый настоящий стыд. Хотя я понимала, что игры в «пару» – это именно игры, меня не покидала мысль, что вообще-то это предательство, как ни крути. И в глазах друзей это будет читаться именно так: Ванька вокруг меня пляски с бубном устраивает, по всеобщему мнению, а я стопудово превращусь в зажравшуюся скотину, которая сама не знает, чего хочет. Но вопрос «что скажут друзья» волновал меня как раз в самую последнюю очередь. А вот что скажет Ванька, мне было не всё равно. Я отчаянно считала себя настоящей предательницей, которая променяладругана мужика, но сделать с собой ничего не могла. И это противоречие разрывало меня на части.

К слову, как бы ни сильно уставал Ванька, он тоже заметил, что происходит что-то странное.

– Тебе снятся кошмары, – этим утром заметил он, ставя передо мной чашку мятного чая. – Причем это далеко не в первый раз. Не хочешь поделиться? Что тебя беспокоит?

– Да… так, работа, – замялась я.

– Меняй работу. На хрена она тебе такая нужна, если из-за нее ты почти каждую ночь во сне отчаянно кричишь: «Не бросай меня!»

– Я такое кричала? – покраснела я.

– Угу.

– А что ещё… м-м-м… говорила?

– Да разное, – уклончиво произнес Ваня. – Но меня беспокоит именно эта фраза. Кто тебя должен бросить и почему?

– Ну это ж кошмар, – пробурчала я. – Думаешь, я во сне понимаю, что мне снится?

Иван со вселенской грустью в глазах посмотрел на меня.

– По личному опыту могу сказать, что я прекрасно понимаю, что мне снится. И лучше б не понимал и не помнил.

– Ну а яне помню, – жёстко ответила я.

– Или просто не хочешь рассказывать, – вздохнул Ванька. – МНЕ РАССКАЗЫВАТЬ НЕ ХОЧЕШЬ. И это настораживает.

Мой друг принялся дергать себя за указательный палец левой руки. Это была давняя привычка, ещё с детских пор. Когда Ванька думал о чем-то серьезном или волновался, он всегда так поступал. И, судя по тому, с каким хрустом он это делал, проблема с его точки зрения была более, чем серьезная.