Лиловые бабочки

— Не знаю, — признал муж. — Не сообразил. Я был страшно напуган. Но у меня совершенно не было времени ничего объяснять. Надо было срочно увозить тебя из страны, потому что иначе тебя гарантированно убили бы, пойми… На хрена ты вообще отцу Илюхи отправляла смску? Ты что, реально не понимала, как он поступит, узнав, что его горячо любимый сын погиб в твоей квартире? Для него ты — вечная крайняя. Именно ты в его глазах виновата, а не сын. С его извращенской точки зрения, если бы ты не воспринималась Ильей, как ходячая провокация, то его любимый мальчик был бы до сих пор жив. Я даже поражен, насколько слепа и безусловна его отцовская любовь. Он же самому мерзкому поступку Ильи находил оправдание.

— Хочу сказать, что твоя любовь не менее безусловна и слепа. Ты ведь искренне поверил новостям в телеке. Но это тебя не остановило.

— Поверил, — мрачно произнес муж. — Думал, что ты тогда решила жёстко надо мной пранкануть. Поиздевалась над моими чувствами. Неловкими и тупыми попытками признаний. Не поверила, что я влюбился в тебя, как ребенок. А потом слилась, потому что не захотела объяснять очевидные вещи в лицо. Но когда мои наблюдатели сообщили, что происходит… Пойми, мне было всё равно. Я хотел, чтобы ты жила. В любом качестве, с кем угодно и как угодно, но жила, а не валялась в сырой могиле на окраине Москвы. Я просто не мог позволить тебя убить, пойми.

— Я уже извинялась.

— Ну, я б от твоего тогдашнего шикарного извинения ещё раз не отказался, — поиграл бровями муж. — Умопомрачительные воспоминания.

Я слабо хихикнула.

— Чего? В красках представила, как извиняться будешь? — довольно проурчал муж. — Я ещё за новый интересный лексикон Янчика с тобой не рассчитался. Готовься, я зол. Но это завтра, так сказать, со свежими силами.

— Не, — опровергла я. — Вспомнила, как мы с тобой в той полуподвальной комнате разговаривали, когда я от наркоза отошла.

— Ты хотел сказать, истошно орали и дрались? — ущипнул меня за бок Хэй.

— Ага. Как сейчас помню этот шедевральный истеричный диалог на повышенных тонах:

— Ты вообще кто?

— Я тебя люблю.

— Я спрашиваю, ты кто? Я знаю, что Игоря Вана не существует.

— Да, всё верно. Я тебя обманул.

— А что я вообще о тебе знаю?

— Ничего. Придется знакомиться заново.

— Кем ты на самом деле работаешь?

— Не важно.

— Как тебя зовут?

— М-м-м… сложно. Скоро и у тебя, и у меня будут новые имена, новые паспорта, а значит, какая разница? Допустим, Хэй.

— Ты обалдел? В смысле «какая разница»? Хоть что-то из того, что ты вообще рассказывал, было правдой?

— Я тебя люблю. Меня зовут Хэй. Это правда.

— Я растерялся, — заулыбался муж, беря мою ладонь в свою. — «Поплыл». Давно не виделись. В голове было лишь две мысли. Первая — защитить любой ценой, а вторая — валить и трахать.

— Я так толком и не поняла, что ты в Москве делал, — сделала осторожный вброс я. — И зачем такую клоунаду с самого начала затеял. Обидно, знаешь ли, как ты, например, меня с той же стрижкой волос вокруг пальца обвёл. Я ведь реально поверила, что ты весь такой бедный и несчастный и тебя надо пожалеть.

— До августа 2018 года я в каком-то смысле и был бедным и несчастным, — нахмурился муж. — Я же не знал, что моя семья так меня спасала. И меня, и свой бизнес. Им же угрожали, хотели всё отнять. У них выбора особого на тот момент не было. Вот. Я всё это время искренне полагал, что родители меня бросили на бабку из-за ненужности; отвернулись, предали, стали строить новые отношения, забив на лишнего общего малыша. Я еще в больнице хотел тебе рассказать, что скоро всё для нас поменяется. Завещание вступило в силу, надо было на Тайвань уезжать, чтобы принять дела. А потом в Таиланд. Там, знаешь ли, работы поднакопилось… Разбираться с завалами пришлось. Начальство менять. Жесткие меры принимать…

— Я помню. Трудное время было, согласна.

— Вот и я о чём.

Я снова хихикнула.

— Что опять? — добродушно проворчал муж.

— Лёха так и не понял, что я — это Руомеи, новая владелица сети коттеджей. С твоей легкой и щедрой руки, мой подпольный олигарх.

— Не подпольный. Легальный. Кстати, об этом, — помрачнел муж. — Я реально вышвырну Лешку из поселка. Имею право. Мне он не нравится. Не хочу его морду поганую видеть рядом с тобой. В нашей новой жизни нет места старому.

— А мне не нравится, что тебя с детства как спецназовца готовили, и что? — парировала я. — Дети не должны жить такой жизнью. Это жестоко. Я не позволю так же готовить Яна даже из самых лучших побуждений.