Лиловые бабочки

— С его стороны это непростительно, — холодно произнес Илья. — Это не должно оставаться безнаказанным.

— Согласна. Но… Я не могла его ослушаться. Совершенно. И я отчасти его понимаю.

— Ты что, сейчас оправдываешь Игоря? — довольно мрачно произнес Илья.

Я потупилась и принялась нервно мять салфетку.

— Я же говорила, что разговор не будет простым, — тихо произнесла я. — Но я расскажу всё именно тебе, потому что знаю, что ты единственный, кто сможет меня правильно понять. Ты всегда принимал меня такой, какая я есть. Не знаю уж, почему, но факт есть факт. Давай так… Илюш, скажи честно: ты никогда не замечал некоторых странностей в моем поведении…

— Ты же не хочешь сказать, — совершенно несчастным тоном начал Илья, — что ты и есть маньяк? Пожалуйста… Скажи, что нет…

— Я не маньяк, — уверила я бывшего коллегу. — Но… хм… Понимаешь, в чем дело… Чтобы соглашаться на ту дичь, которую творил Илья, надо обладать особым складом психики. Ты въезжаешь, о чем я?

Илья нервно облизнулся и забарабанил пальцами по столу.

— Нет, — не очень уверенно соврал он.

— Ну тогда поясню так, — усмехнулась я. — Игорь с самого начала поставил себя так, что я просто не могла его ослушаться. Он морально более волевой, сильный. А я слабая. Чуешь, к чему клоню?

— Пока не очень, — еще менее убедительно продолжил врать Илья.

Кончики ушей мужчины пунцово вспыхнули на доли секунд.

— Мне нравилось ему подчиняться, — откинулась на спинку стула я, принявшись рассматривать Илью внимательнее, а салфетку скатала в тугой комок. Мне была интересна следующая реакция мужчины. — Так понятнее?

— Тема доминирования и подчинения?

— Как оказалось, да, — призналась я, теребя несчастную салфетку все больше и больше. — Понимаю, это дико. Но… мне всегда нравилось быть послушной. Невероятно нравится, когда хвалят… А Игорь… Нет, я вообще никак не могла перед ним устоять. Он единственный мог закрыть мою острую потребность. Это выше меня. Мне так сты-ы-ыдно… Ты даже представить себе не можешь, как стыдно…

— То есть он был твоим Мастером? Или как он себя называл? Хозяин?

— Илюх, прости, я не в теме про БДСМ. Совсем, — закусила губу я. — Просто знаю, что когда он чего-то хотел, я… ну…

— В общем, ты делала всё то, что он хочет. И тебе это доставляло особое удовольствие.

— Осуждаешь? — болезненным тоном произнесла я.

— Нет, — задумчиво произнес Илья. — Я что-то такое и предполагал. Ты очень мягкая, пластичная. Как пластилин. Лепи из тебя, что хочешь. Поэтому я тебе неоднократно и говорил быть осторожнее. Многие на шею сядут, ты же удобная… Ладно, не расстраивайся. Я не вижу в этом ничего зазорного, правда. Все люди разные.

— Спасибо, — с облегчением выдохнула я.

— Я тебе больше скажу, — осторожно намекнул Илья. — Если бы ты хоть раз мне намекнула, что настолько ведома и нуждаешься в особой заботе … И что тебе принципиально нужно именно чувствовать себя под контролем …

— Уже поздно, дружище, предполагать, что могло бы быть, если… — уныло сказала я. — Повторюсь: мне осталось жить около 2–3 недель. И этого маньяка не остановят. Никогда не остановят. Он… слишком хитрый.

— Да почему ты вообще прицепилась к этим срокам? — сварливо заметил Илья. — Может, ты не права!

Я задумчиво поглядела на бывшего коллегу и принялась вполголоса рассказывать всё то, что накопала и надумала за эти два месяца.

Примечание.

«Мой мармеладный». Исполнитель: Катя Лель. Автор текста и музыки: Максим Фадеев. Аранжировка: Андрей Харченко.

Выслушав меня, Илья спокойно заметил:

— Я думаю, ты ошибаешься.

— Игорь не маньяк? — живо поинтересовалась я, обрадовавшись.

— Он стопроцентно не тот, за кого себя выдает, — сухо уверил Илья. — Но я сейчас о другом. Если я правильно понимаю логику маньяка, он тебя вообще не тронет. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

— Почему ты так считаешь?

Илья усмехнулся.

— Ну во-первых, если бы он хотел тебя убить, то сделал это ещё в 2015 году. Во-вторых, я полагаю, что ты для него совершенно исключительна. А разве можно что-то плохое сделать с тем, кто ИСКЛЮЧИТЕЛЬНА?

— Он меня заклеймил вообще-то, — вскинула я бровь. — Тем самым поставил в ряд с другими «бабочками». В чем исключительность, а? Такая же, как все. Даже хуже. Добровольно согласилась носить тату, не будучи «бабочкой» в любом её проявлении.

Илья скрипнул зубами.

— Этого я сам не понимаю, — признался он. — Но уверяю тебя: в его глазах ты исключительная «бабочка». Возможно, поэтому он сам и решился на татуировку.

— Это неважно, — с явным облегчением в голосе выдохнула я. — Значит, он меня не тронет.

— Думаю, не тронет, — подтвердил Илья. — Можно сказать, ты его слабое место. Полагаю, ты одним своим видом вызываешь у него внутренний дисбаланс.

— Но он может меня покалечить, — снова задумалась я. — Да, жить я буду, но в каком качестве…

— Полагаю, ты ошибаешься, — улыбнулся Илья. — В его глазах ты невероятно ценная «бабочка». Такую накалывать на шпильку в коллекцию нельзя. И нельзя обижать. Можно только холить и лелеять. Такая «бабочка» должна летать. Мёртвая она не интересна.