Лиловые орхидеи

Он кивает, подходит и освобождает место на надгробии для сегодняшнего букета лиловых орхидей. Почти все букеты на могиле еще не завяли – все девять. Смотрители кладбища явно стараются. Я оглядываю другие могилы: хотя ни одна из них не украшена такими великолепными цветами, как эта, все они содержатся в прекрасном состоянии. Я бросаю взгляд на людей, которые идут по тропинке и грустно улыбаются, глядя на возящегося с цветами Мэддокса. Я поднимаю глаза на кристально чистое утреннее небо со следами пролетевших самолетов, похожих на метеоритный дождь.

И отвожу взгляд, чтобы не разрыдаться при виде того, как Мэдддокс ставит цветы, а потом садится со скрещенными ногами на свежую кучку земли – как он делал на протяжении последних десяти дней. Каждый раз он следует заведенному порядку. Каждый день он подробно рассказывает ей, что делал. Он рассказывает обо всем: от того, что он ел на завтрак, до того, что смотрел по телевизору и какую книжку ему читали перед сном.

Я стараюсь быть сильным ради него, но когда я вижу, как он грустит, сердце у меня разрывается. Ему явно легче оттого, что может приходить сюда и разговаривать с ней, поэтому мы будем приходить столько, сколько ему потребуется. Каждый день он плачет чуть меньше. Каждый день он чуть больше открывается передо мной. Каждый день мы становимся еще более связаны той трагедией, которая теперь управляет нашей жизнью.

Когда Мэддокс все ей рассказал, я пытаюсь его утешить.

– Она очень тебя любила, Мэддокс. И все еще любит, но теперь она твой ангел-хранитель на небесах. Она всегда будет заботиться о тебе. Каждый день, каждую минуту. Ты ее не видишь, но она видит тебя.

Я протягиваю ему руку, он встает, прощается с ней, и мы уходим.

На выходе с кладбища мы встречаемся с родителями Бэйлор и Скайлар. Они тоже приходят сюда каждый день. Мы обнимаемся.

– Увидимся позже в больнице? – спрашивает Скайлар.

Я слабо улыбаюсь ей:

– Мне больше некуда идти.

– Мы снова были на могиле Кэлли, – рассказываю я Бэйлор, держа ее слабую ладонь в руках. – Мэддокс каждый день приносит ей лиловые орхидеи. Словно ты приходишь туда вместе с нами. Он сейчас с моей мамой, они обедают в кафе. Ей очень жаль, что все так случилось, но еще она очень рада, что наконец-то познакомилась со своим единственным внуком. У этого ребенка уж точно много людей, которые его любят.

Я провожу пальцами по ее щеке, стараясь не задеть заживающую рану у нее на подбородке.

– Смерть Кэлли его совсем сломала. Меня тоже, но я еще чувствую себя чертовски виноватым за то, что рад, что погибла не ты.

Я достаю брелок и провожу пальцами по гравировке.

– Этот дурацкий брелок изменил всю мою жизнь. Ты изменила мою жизнь. И теперь, когда я тебя вернул, я не собираюсь тебя отпускать. Ты – недостающая часть меня, моя вторая половинка. И наша история еще не закончена. Твоя история еще не закончена, слышишь?

– Знаешь, если бы моя сестра сейчас могла говорить, она попросила бы тебя прекратить эти розовые сопли, – это Скайлар тихонько вошла в палату.

Я почти незаметно улыбаюсь шутке оптимистично настроенной сестры Бэйлор. Скайлар ни секунды не верила, что Бэйлор может не очнуться. Она приходит сюда каждый день и читает ей желтую прессу. И даже красит Бэйлор – хотя ей это совсем и не нужно. Она играет с Мэддоксом. И отвешивает мне пинка, когда я падаю духом по поводу прогресса Бэйлор. Или его отсутствия. Она даже помогла мне принимать решения и строить планы на будущее – хотя теперь я даже не уверен, что это будущее случится.

– Она очнется! – говорит Скайлар, подходя к постели с другой стороны. – Может, уже сегодня. Врачи ведь сказали, что это вполне возможно, раз они перестали вводить лекарства, которые удерживали ее в коме.

– Мне прекрасно известно, что они сказали, Скайлар, – огрызаюсь я. – Я прокручиваю в голове каждое чертово слово, снова и снова.

Она поднимает руки в знак капитуляции.

– Полегче, большой брат. Кажется, кому-то не помешало бы хорошенько выспаться.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

– Извини, – говорю я, глядя, как она склонилась над сестрой, находящейся в бессознательном состоянии.

Мне нравится, что она называет меня «большим братом». Скайлар и ее семья взяли меня под свое крыло. Они прилетели сразу же в день аварии и с тех пор все две недели были здесь. Все, кроме сестры Бэйлор Пайпер, с которой удалось связаться только вчера – она была недоступна в своем путешествии по диким районам Австралии.

Авария. Я содрогаюсь, вспоминая фотографии покореженного внедорожника, которые мне показали полицейские. Я поражен, что Бэйлор вообще выжила. Три дня спустя мы похоронили Кэлли. Врачи сказали, что у нее было слишком сильное внутреннее кровотечение – несмотря на все усилия, они не смогли его остановить. Она умерла вскоре после того, как ее привезли в больницу. Но они сказали, что на месте аварии Кэлли была в сознании – и это приносит мне утешение, потому что я верю, что они с Бэйлор поддерживали друг друга в те ужасные минуты, когда это произошло.