Лиловый (I)

-- Да, припоминаю, мы потом заходили в тот таман и были готовы забрать тебя, -- согласился Дагман. -- Но жители сказали, что ты давно уж собрала свой отряд и была такова. Я думал, ты в разбойники подалась.

-- Я сражалась с разбойниками! -- с жаром возразила женщина. -- Я узнала, что в одном из заброшенных оазисов к востоку промышляет огромная банда, собрала отряд добровольцев, и какое-то время мы пытались перебить бандитов, которых, между прочим, в три раза было больше, чем нас.

Про себя Острон подумал, что тесно знакомить Алию с Лейлой и Хансой не стоит, но вслух ничего, конечно, не сказал.

Они ехали вместе до самого рассвета, когда в пустыне царит холод, и люди кутались в бурнусы, а животные фыркали и мотали головами. Неясный утренний свет выбелил лицо Алии под ее круглым шлемом, по краям которого поблескивала бармица; она не была красавицей, и ее щеку под глазом рассекал старый шрам, и было видно, что ей давно не семнадцать лет. Впрочем, в ней было что-то такое, что заставляло взгляд возвращаться к этому длинному лицу снова и снова. Темно-серые глаза смотрели сурово, и тонкие губы обычно были плотно сжаты. В один момент Алия напомнила Острону львицу, он даже потряс головой; возможно, дело было в необычных формах ее носа и скул.

Потом уж солнце поднялось над пустыней, и понемногу начал нагреваться песок. Всадники наконец остановились, и Алия взглянула на Острона, которого без всякого сомнения сочла главой их отряда.

-- На этом наши дороги разойдутся, -- сказала она. -- Путь Северной Стражи лежит в ахад Шамсул. Долго ли вы намерены пробыть в Ангуре?

-- Одним богам ведомо, -- отозвался он. -- Все зависит от того, что там сейчас творится. В любом случае, рано или поздно мы отправимся на южный берег.

-- Возможно, еще увидимся до того, -- с легкой ноткой торжественности произнесла Алия, оглянулась на своих людей и свистнула, совсем как мальчишка; всадники тронули своих коней и буквально в момент выстроились настоящим боевым отрядом, готовые скакать. -- Да пребудут с вами шесть богов.

Северные Стражи покинули их, и Острон еще какое-то время смотрел, как конские копыта разбрасывают песок. Остальные Одаренные собрались вокруг него, наполовину случайно, и Сунгай вполголоса произнес:

-- Хорошая встреча.

-- Да, их появление порадовало меня, -- согласился Искандер с тоской во взгляде. -- Если бы их было больше... и появились они раньше.

-- Что ты можешь рассказать об этой Алии, нахуда Дагман? -- оглянулся Острон. Дагман, который, воспользовавшись остановкой, как раз сворачивал самокрутку, поднял на него взгляд темных глаз и изогнул бровь.

-- Девчонка служила у меня на самбуке девять лет назад, -- заметил маарри. -- И с тех пор я о ней ничего не слышал, так что, пожалуй, немного. Но она боевая, это точно, и, как бы это сказать?.. Страдает повышенным чувством справедливости. Я и вправду нисколько не удивился сегодня ночью. Я и девять лет назад знал, как сейчас помню, что матросом девке не бывать, ей бы на какую-нибудь стену Эль Хайрана, защищать добро.

-- ...Ладно, некогда стоять, -- буркнул Сунгай, на плечо к которому только что опустилась Хамсин. -- Толпы одержимых бродят по северному берегу Харрод, Ангур того и гляди окажется в осаде.

Они встревоженно переглянулись: Острон знал, что Сунгай думает о том же самом.

Все знали, как пал Тейшарк; предатель был всему причиной. Теперь, в эти неспокойные времена, когда любой человек может вдруг оказаться во власти темного бога, Ангур как никогда уязвим: изнутри.

***

Солнечный свет лился изо всех окон, частично перемежаясь пятнистыми тенями: за окнами раскинули свои ветви персиковые деревья. Еще его отец сажал их, давно, когда он сам не был женат, и братья еще не разъехались. Он помнил эти деревья крошечными саженцами.

На улице, должно быть, совсем жарко, но в доме прохладно, маарри знают, как строить дома: стены толстые, выложены из обоженных кирпичей и снаружи обмазаны глиной, поверх которой еще в два слоя нанесена побелка. В таком доме в жару прохладно, а в холод тепло. Дом построил прадед, за время жизни деда к нему прибавилось еще крыло, а отец пристроил второе.

Прохладно, и мягкие подушки разбросаны по всей комнате, а в круглой арке темнота: там кухня, и, наверное, Ясмин сейчас как раз готовит обед.

Где же Раяна?..

Он оглянулся, и вот она: стоит, совсем кроха, возле него и держится пухлой ручонкой за стену. Блики солнца запутались в ее волосах, которые Ясмин красиво перевязала лентой. В голубеньком платьице, а ножки босые.

-- Раяна, -- позвал он, неведомо зачем чувствуя, как больно стукнуло сердце о грудную клетку. Отчего так... грустно и одновременно хорошо внутри? Ведь он видит свою девочку каждый день, держит ее на руках, помогает Ясмин укладывать ее спать.

Ты не спас меня, папа, ответила девочка. Он напрягся. Не сразу он понял, что так насторожило его; помимо совершенно взрослого, чужого голоса... когда она говорила, она не открывала рта.