Лиловый (I)

Вихрь все усиливался, пока не началась настоящая песчаная буря; бурой мглой заволокло все вокруг, и Острон мог видеть лишь в паре касаб от себя, и в основном он видел головы одержимых, но песок летел и им в глаза, так что противники из них были никудышные, они лишь толклись вокруг всадников, как слепые котята, а Острон сжимал зубы и изо всех сил старался не думать о том, что они люди, срубая эти растрепанные головы с плеч.

Утешением ему был силуэт Сафир, которой тоже пришлось взяться за меч, неподалеку. Кажется, с другой стороны от нее все еще сражался Исан, но в этом Острон уже не мог быть уверен.

Они все бестолково вертелись на месте, как показалось ему, когда наконец ветер начал стихать; Острон было обрадовался, воздух вокруг них прояснился.

Они были окружены со всех сторон.

-- Проклятье, -- без особого чувства в голосе произнес Исан. Безумцы нападать не спешили и скалились, собравшись вокруг восьмерых людей: Острон, оглядевшись, заметил, что еще пятеро Северных стражей прибились к ним.

Острон между тем попробовал поселить пламя на клинке, и оба его ятагана, к его счастью, послушно всполыхнули; это будто послужило сигналом к нападению, и одержимые завопили, кинулись на всадников, но уже было поздно.

За прошедший год Острон давно научился призывать пламя, не успевая даже подумать об этом как следует, и теперь он наполовину инстинктивно передернул плечами; от всадников, оказавшихся в огненном круге, с огромной скоростью распространилась раскаленная добела волна, пламя возникло так внезапно, что раздался гулкий взрыв, от которого перепугались и встали на дыбы лошади, да только дело уже было сделано: те несчастные двое уцелевших, которые затем попробовали напасть на них, были немедленно порублены Северными стражами, быстро пришедшими в себя.

Теперь у них было время на то, чтоб оглядеться. Острон сообразил, что вслепую они отошли назад, и совсем недалеко еще были видны следы ночной стоянки, и полузнакомые скалы поднимались по обе стороны от них. Северные стражи молчали, их суровые лица были закрыты платками на манер маарри, ятаганы по-прежнему наготове. Сафир поглаживаньем успокаивала свою нервно фыркавшую лошадь. Острон оглянулся на Исана.

-- Мы должны отыскать остальных, -- сказал тот. -- Видимо, разделить нас и сбить с толку входило в их планы.

-- Ты чуешь остальных одержимых? -- спросил Острон. -- В какой они стороне?

-- Повсюду, -- отозвался Исан и покачал головой. -- Кажется, они учли и мое присутствие, я везде чую небольшие группы одержимых, но которые из них окружают наших -- сказать не могу. Ведь наших я не чую.

Острон нахмурился.

-- Мы не можем просто стоять на месте, -- заметила Сафир, поднимая голову. -- Острон, из всех нас ты сильнейший, и если кого-то из остальных, например, Хансу или Элизбара, окружат безумцы, они не выстоят.

-- Знаю, -- поморщился Острон, вновь глянул на Исана: -- веди! К ближайшей группе. Нам придется истреблять их, пока не найдем остальных.

Исан послушно тронул своего коня с места, и следом за ним поехали они все, включая пятерых Северных стражей, зорко смотревших по сторонам.

-- Этот ветер, -- заметила Сафир, ехавшая между Остроном и Исаном, -- Исан, как ты думаешь, это может быть... еще один ответ темного бога на Дары шести?

-- Я думаю, так и есть, -- ответил тот. -- Еще в довольно давние времена среди слуг Асвада существовали подающие надежды, которые могли немного влиять на погоду в пустыне. Хотя к тому моменту, когда я уходил из Талла, ни один из этих детей не открыл в себе Дар, кто знает, быть может, Асваду удалось вывести и такого человека.

-- ...И второй майяд, -- пробормотал Острон. -- Кто-то из твоих... братьев?

-- Скорее всего. У меня даже есть свои догадки на его счет. Еще до того, как я открыл свой Дар, любимчиком Асвада был мой младший единоутробный брат Муртаза. Он несколько раз пытался убить меня уже после... впрочем, это неважно. Я полагаю, что это он.

В то самое время глаза другой формы, но тоже белые, смотрели на север из-под нахмуренных густых бровей.

-- Отступаем, -- негромко приказал он, и его небольшой элитный отряд развернул коней, как один человек. Себе под нос он еле слышно добавил: -- Ты всегда недооценивал меня, ублюдок.

***

Скалящиеся лица были повсюду. Они, видимо, выжидали, когда ветер стихнет, и ветер стих; всадники выстроились кольцом, окруженные безумцами, и приготовились к драке. Слишком много их, обреченно подумал Сунгай. Хамсин беспокойно ухала где-то сверху: в неразберихе они отбились от своих и теперь никого из остальных не видно. Где Острон?.. Из Одаренных в отряде остался один джейфар, все остальные были бойцами Северной Стражи. Десять человек и сова.

Он напрягся, и его разум растекся по хамаде, зовя, отыскивая другие мелкие сознания. Пусть его Дар совсем не такой, как у Острона, он тоже может кое-что противопоставить этим мордам. И чего они скалятся, будто ждут чего-то, не нападают?..

За его спиной раздался крик; Сунгай резко обернулся, едва не растеряв концентрацию, и обнаружил, что одна из лошадей потеряла наездника.