Лимб. Часть 2

Комната светло-серых тонов выглядела полупустой и странно необжитой. Бледные стены буквально кричали о том, что им страшно не хватает хотя бы одной крохотной картины, ну или календаря на крайний случай. На узком, но высоком окошке – стальная решётка с внешней стороны. В раме, скорее всего, не стекло – прочный пластик, уж слишком мутным кажется. Старый паркетный пол громко стонал, пока я делала свои нерешительные шаги навстречу одиноко стоящей по центру комнаты кровати с невысоким деревянным изголовьем без острых углов. Рядом – покосившая на правый бок тумбочка… пустая, словно и не живёт здесь никто. На полу – небольшой круглый коврик, судя по блеклым цветам, вековой давности.

Я остановилась, не слыша ничего кроме собственного безумного стука сердца в ушах. Голова кружилась, так что пришлось с силой зажмурить глаза и глубоко вздохнуть, восстанавливая дыхание. А когда вновь их распахнула, Алек стоят ко мне лицом.

На голове короткий неровный ёжик белых волос. Кожа почти такого же бледного оттенка, какой я её помню. Губы белее снега, а в серо-голубых глазах – пустота. Абсолютная, непоколебимая пустота. Словно он призрак и вообще ничего не чувствует.

Высокая долговязая фигура терялась в огромной светлой пижаме; руки были тонкими, без одной мускулы, все мышцы просто усохли. Не было больше того широкоплечего крепкого блондина с глазами цвета солнца.

Этого Алека я не знала.

Но это был он.

И это… было его проклятьем.

Лимб, если он существует, не мог придумать более жестокого наказания за нарушение договора. Если всё, что случилось – правда, то после того, как сектор моделирования разрушил иллюзорный город, душа Алека не погибла – Лимб отправил её в мир живых, в покалеченное тело, которое не восстановилось после комы так, как это сделало моё. Его нервная система «сломана». Ткани мозга навсегда остались повреждёнными… Его будто замкнуло. Алек не говорит и даже на улицу редко выходит. Не читает, не пишет, не рисует, не использует жесты… Просто… существует.

Его реабилитация идёт полным ходом, но ни одна из процедур не приносит нужного результата. У этого парня не нашлось ни одного родственника, никого, кто бы мог о нём позаботиться. У Алека была только сестра – единственный родной человек во всём мире, а теперь тело Эллисон похоронено на том же кладбище, что и тело Фокса. И тело Тайлера…

«Лимб не мог придумать для него более жестокого наказания.»

И таким он стал из-за меня. Ради меня.

Или же нет… ведь я понятия не имею, где правда, а где моя больная фантазия. Только как объяснить это совпадение? Алек вышел из комы на несколько месяцев раньше, чем я. И если соотнести это с течением времени в Лимбе, то это произошло примерно в то же время, когда Алек отправил меня на начальную точку. А сам… просто разрушился вместе с сектором моделирования.

И оказался здесь. В этом теле. В больном непригодном для жизни теле с замкнутым разумом душевнобольного.

На его лице не мелькнуло и капли узнавания, когда он увидел меня рядом со своей кроватью. Безжизненный, потухший взгляд был полон безразличия.

– Алек… – тихонько начала я, подступая ближе. Совладать с собственным голосом получалось с трудом, меня била мелькая дрожь, и это болью отзывалось в ещё слабом теле. Но я не могла не прийти. – П-привет. Ты… Ты… помнишь меня?

Алек молчал. Не шевелился. Смотрел будто сквозь меня. И меня об этом предупреждали.

Сделала ещё один глубокий вдох, слегка щурясь от солнечного света льющегося через мутное оконное стекло.

– Я Мика. Помнишь меня?

Но ничего он не помнил.

Пока пыталась до него достучаться, всё больше и больше чувствовала себя идиоткой. И ненормальной. Сумасшедшей девчонкой сотворившей Лимб в своём больном воображении. А Алек не мог ничего подтвердить. И не мог опровергнуть. Он больше вообще ничего не мог, кроме как смотреть на меня пустым ничего не значащим взглядом.

– На тебе… нет никакой отметки? – продолжала попытки я, наивно веря, что он мне ответит. – Такого… спиралевидного символа… Нет?

И на что я только рассчитываю?..

Обречённо покачала головой и направилась к выходу, бросив последний взгляд на парня, которого в своих фантазиях однажды так любила… Возможно от этого груз моей вины станет немного легче, ведь если и не было никакого Лимба, то и Алек не по моей вине стал таким.

Взялась за круглую ручку двери и почти повернула её, как позади раздался хриплый, почти беззвучный голос:

– Он солгал мне…

Я застыла, напрягаясь всем телом и всё крепче сжимая дверную ручку, так что костяшки пальцев побелели.

– Голос в голове… – продолжал звучать тихий скрип Алека. – Он сказал, что если я… если я отправлю тебя в начало, Лимб освободит мою душу. Мои мучения закончатся, и я вернусь к прежней жизни. Я стану живым. Должен был… стать живым… а не… а не… а не это… это всё… Я должен был…

Я медленно повернулась к Алеку, лицо которого было искажено от боли, словно каждое слово, вылетающее из его рта, до крови раздирает горло.

– Когда?.. – будто со стороны, услышала свой тихий голос. – Когда он тебе это сказал?